Она прошла оставшееся расстояние босиком по мокрой траве, в ночи, кляня себя и бывшего жениха за распущенность последними словами, а холод, пронзающий всё её тело, считая справедливым наказанием за грехи.
После этого происшествия почти неделю Лиз брала на себя самую тяжёлую работу, готовила, присматривала за детьми – а при таких младших сестрицах это было совсем не просто, смиренно выслушивала попрёки Мелиссы Линтрем, вымолила прощение у Андреса и во всём угождала ему… прося взамен у Господа Бога только одно – чтобы он убрал с её дороги Мариса Стронберга ещё раз и теперь уже навсегда.
Почти неделю всё шло хорошо.
Но бог опять не вступил в предложенную ему сделку.
Глава 9
– Дай мне пройти, Марис Стронберг! – глаза светловолосой девушки, взятой им в плен, метали молнии. – Чёрт тебя побери, мне нужно работать!
– Не сердись, Лиз, – он едва не мурлыкал от удовольствия, – только скажи правильный ответ и тебе не придётся больше работать – никогда в жизни.
– Ха! – девушка высказала откровенное презрение к его столь щедрому предложению. – Не буду работать? Тогда чем же мне заниматься, Стронберг, скажи на милость?
– Ну, – он пытался вспомнить, чем занимались его светские знакомые в другой жизни – до встречи с Лиз. – Ты можешь принимать торговцев…
– Перестань! – Элиза решительно толкала его в грудь, награждая всё более сильными ударами. – Я крестьянка, Стронберг, не королевна! Я приучена работать… ра-бо-тать… Да я загнусь в предложенном тобой раю на второй день от безделья!
Пронзающие насквозь глаза Мариса Стронберга сузились и искры в них сверкали подобно алмазам, голос звучал низко, протяжно и хрипло:
– А кто говорил, что у тебя будет время скучать? В медовый месяц я собираюсь заставить тебя трудиться побольше рабов на плантации.
– Что-что, а трудиться я умею, – мрачно подтвердила Лиз. – Вести дом, готовить, стирать, убираться…
– Тебе некогда будет заниматься этим, – прервал её Марис. – Собственно говоря, и на еду отвлекаться я бы не хотел.
Лиз изменилась в лице. Понимание сказанного окрасило её кожу сначала бледностью, а затем ярчайшей краской.
– А, ты всё об этом, – скучающе обронила она.
Глаза её наречённого потемнели, и уже одно это должно было предупредить её о небезопасности дальнейших выходок.
– Такой уж я примитивный, – процедил Стронберг сквозь стиснутые зубы.
– Я не то хотела сказать, – всё так же монотонно продолжила Элиза. – Ты каждый день красуешься передо мной своими мужскими способностями, как будто других талантов у тебя нет. И называешь это ухаживанием, – она печально разглядывала его своими чёрными, экзотически приподнятыми к вискам глазами. – Ухаживание – это приглашение к браку. А