Ощупью пробирались беглецы на зов Убейтура, охотника-Беркута. Рик оглянулся и в просвете между деревьями заметил рассерженную родомаху Крыс: огромная, грузная в черноте ночи и сама похожая на дух Тьмы, она хищно озирала склон, пытаясь в глубине его вынюхать похищенного сородича. В косматых руках она держала оружие матерей – кость лося-горбоноса. Костяные эти дубины были схоронены в глубокой яме у заднего свода пещеры Беркутов.
Старая Крыса чутко прислушалась – и метнула во тьму свое оружие, способное поразить на бегу молодого самца-оленя.
Девчонка закопошилась в руках Убейтура, ребром ладони он ударил ее по затылку. Она затихла. Охотник смочил своей слюной искусанную ладонь и подозвал Рика.
Впереди глухо шумели травы – высокие, в полтора копья. «Крысы не сунутся в эту долину», – подумал Убейтур.
Как говорил Шестипал, они оказались «между вепрем и гривачом». Сзади, на еловом склоне, ждали молчаливые Крысы. Впереди, съеденная тьмой, шевелилась таинственная и опасная Долина Ядозубов.
Глава 5. В долине Ядозубов
Убейтур не спал всю ночь, но, как он и думал, Крысы побоялись спускаться в долину. Или вернулись в свою (чужую!) пещеру, или решили дождаться утра.
Слабо разгорался Небесный Очаг. К утру холод стал уползать в норы, и вся долина окуталась туманом. Это было на коготь Беркутам.
Чун и Рик всю ночь спали обнявшись, а захваченная Крыса рано утром попыталась откатиться в сторону, но связанные руки не пустили ее. Убейтур подошел и ногой зашвырнул девчонку на место.
Он думал о том, что делать дальше. Возвращаться, чтобы Крысы получили пернатую дичь, пойманную в охотничьи силки?.. Но и через долину он никогда не ходил: Беркуты предпочитали облетать ее стороной – сквозь Ущелье Каменных Куропаток. А ущелье сейчас закрыто.
И оставаться нельзя: когда туман рассеется, Крысы сделают попытку отбить пленницу.
Убейтур растолкал братьев. Рик вскочил сразу, а Чун по привычке глупышей стал скулить безмозглым щеном, что хочет спать, хочет есть и вообще замерз.
– Жди, ненасытное брюхо, я принесу тебе дичь на кончике копья! – пригрозил, осердясь, охотник.
А Рик подошел к девчонке, брезгливо пнул легкоступом в облезлую барсучью шкуру, прошитую сухожильем.
– Бросим или убьем? – спросил он брата.
– И съедим! – радостно кивнул Чун.
Рик несильно ударил кулаком в тощую грудь глупыша.
– Запомни, Чун! Беркуты не едят крыс со змеиными хвостами! Они живут в воде, и кровь у них зеленая и пахнет тиной.
– Это у тебя кровь зеленая, пестрый падальщик! – заорала вдруг девчонка, ловчась сбить путы о землю. Но охотничий потяг держал крепко. – Развяжи мне руки, птенец-заморыш!
Рик побледнел от бешенства,