Помню отчаянную горечь в душе: я привез за сто верст съемочную группу, знаю, что многие утевцы очень хотят посмотреть эту икону, и ничего не могу сделать.
Мы тогда уехали ни с чем.
И вот 23 февраля 1992 года, я вновь у знакомой калитки. Меня манит этот дом, я не могу, приезжая в свое родное село Утевка, не думать о Журавлеве и о его «Мадонне».
Я пришел с тайной надеждой, что одного да еще в праздник меня встретят более приветливо. Не калитку, а дверь открыла незнакомая старушка, пригласила в дом. В доме еще двое обитателей: достаточно молодой человек и пожилой с приветливым лицом мужчина. Через минуту все становится понятным. И я чувствую себя провалившимся в прорубь. Досадно!..
Оказывается, полгода назад Подусова Александра Михайловна умерла, чуть позже умерла Подлипнова Таисия Ивановна. Встретившие меня приветливые люди – новые жильцы дома.
Упавшим голосом спрашиваю, не знают ли они судьбу двух икон Журавлева, которые были в этом доме, в том числе и «Мадонны».
Да, знают. Все иконы забрал родственник из Самары, но адреса его у них нет… Потихоньку затеялся разговор обо всем понемножку. Старушку зовут Елена Тимофеевна Мальцева, ей восемьдесят лет, она певчая церковного хора Троицкого храма, пожилой мужчина – ее сын, а вот младший из семьи, внук – псаломщик, Александр Евгеньевич Мальцев, служит в Троицком храме. Они приехали из Ташкента, где он и его бабушка служили в церкви Александра Невского. Пригласил их в Утевку настоятель Троицкого храма отец Анатолий.
Спрашиваю, не скучно ли после большого города в провинции жить?
Светлея лицом, старушка отвечает:
– А почему должно быть скучно? Я родилась и жила долго в тутошних местах, в Зуевке. Не стало здесь церквей, подалась по белу свету – а теперь у нас и родина есть, и храм.
Нескучно, как я понял, и мужчинам.
Я успел, пока сидел у них в горенке, обогреться и телом, и душой, настолько все было пристойно и приветливо. А заодно и прошел маленький ликбез о Боге и вере перед ликами святых, глядевших на меня со стен такой низенькой, но светлой избенки.
Когда, прощаясь, поблагодарил за прием, псаломщик сказал в ответ на мое «спасибо»:
– Во имя Бога.
Какая-то волна прошла в душе.
Странно было. Я в который раз потерпел неудачу в своих поисках, но не было горечи, не было и обиды на мою учительницу математики. Было такое ощущение, когда я вышел на улицу, что я люблю весь мир, всех людей такими, какие они есть.
Шагая по морозному снегу, я размышлял: кто же все-таки Григорий Журавлев? Что в нем главное? Он живописец. Житель и уроженец села Утевка. А поскольку иконопись у нас в стране стала страницей истории, живописи вообще, то уникальный случай с Журавлевым должен быть интересен не только его землякам, а далеко за пределами села. Ведь, кроме