На перепутье дорог. Повесть. Павел Васильевич Шахматов

китайским правительством был объявлен Первый пятилетний план, используя советскую модель. В этом же году были подписаны с СССР новые торговые соглашения. Вместе с этим, Китай рассчитывал на долгосрочную экономическую помощь Советского Союза, но со смертью Сталина произошли большие изменения в взаимоотношениях между странами. Особенно обострились отношения между СССР и Китаем к середине пятидесятых, когда выявилась масса сложных идеологических разногласий. Позднее Китай напрямую обвинит Советский Союз в ревизионизме, т.е. в пересмотре идеологии марксизма – ленинизма, к тому же Мао не мог стерпеть открытой критики Сталина Хрущевым. Непростое экономическое положение в СССР и Китае, а также идейные разногласия между руководством, все это вызвало резкое обострение и еще больший упадок уровня жизни народов этих стран.

      Все эти преобразования не могли не отразиться и на русском населении деревни, оно начинает испытывать ограничения и разного вида давление на частное предпринимательство. Если раньше хозяин мог сбыть лишки сельскохозяйственной продукции, свободно продать на рынке скотину, лошадь и так далее, то сейчас на все нужно иметь разрешение, которое неохотно давали, большей частью отказывали. Зерновые злаки можно было продавать только государству и по низкой цене. Иными словами была введена хлебная монополия.

      Труженики села сократили сельскохозяйственное производство, они заготовляли все необходимое только для себя и как следствие деревни стали беднеть, а это также не могло не отразиться на жизни городского населения. В городах начали вводить карточную систему, пока только на продукты питания, но вскоре это распространилась на все другие предметы потребления.

      Об убеге Марии, Тюрины узнали через несколько дней. Трудно себе представить, что происходило в доме Тюриных, после такого известия. Глава дома, со всей яростью обрушился на жену, считая ее главной виновницей. Его маленькие темные глаза гневно сузились, смуглое лицо побагровело, нервно дергалась правая щека.

      – Это ты, негодница, потакала ее и всегда защищала, – кричал он, – я не сомневаюсь, что это произошло не без твоего участия. Изнежила девку, своевольной ее сделала. Я тебе этого не прощу.

      – Опомнись, Егор, побойся Бога. Как ты можешь такое говорить? На заимку —то к Лукерье ты сам дал согласие поехать. А кто больше тебя ее баловал, всегда только и говорил, она ведь у нас единственная дочь.

      – А со своей сестрицей я так поговорю, что она никогда не забудет, – не унимался он.

      – Где, ребята, зови в дом, поедим в Николаевку, надо Маньку спасать.

      – Ты, что задумал, Егор, хочешь опозориться? Вас там, так встретят, что век не забудешь.

      – Ты, баба, вздумала меня учить, гремел на весь дом Егор.

      – Эй, Егорка, угомонись, Верка – то, дело говорит, приостынь, -вмешался в разговор дед Антон.

      – Который раз уже девка собирается убежать в замуж, надо понимать любовь у них, – продолжал он