«Теперь я использую твои собственные слова, – сказал он. – Тональ – это социальное лицо.
Он засмеялся и подмигнул мне.
– Тональ является по праву защитником, хранителем. Хранителем, который чаще всего превращается в охранника.
Я схватился за блокнот. Он засмеялся и передразнил мои нервные движения.
– Тональ – это организатор мира, – продолжал он. – Может быть, лучше всего его огромную работу было бы определить так: на его плечах покоится задача создания мирового порядка из хаоса. Не будет преувеличением сказать, что все, что мы знаем и делаем как люди, – работа тоналя. Так говорят маги.
В данный момент, например, все, что участвует в твоей попытке найти смысл в нашем разговоре, является тоналем. Без него были бы только бессмысленные звуки и гримасы, и из моих слов ты не понял бы ничего.
Скажу далее, тональ – это хранитель, который охраняет нечто бесценное – само наше существование. Поэтому врожденными качествами тоналя являются консерватизм и ревнивость относительно своих действий. А поскольку его деяния являются самой что ни на есть важнейшей частью нашей жизни, то не удивительно, что он постепенно в каждом из нас превращается из хранителя в охранника.
Он остановился и спросил, понял ли я. Я машинально кивнул головой, и он недоверчиво улыбнулся.
– Хранитель мыслит широко и все понимает, – объяснил он. – Но охранник бдительный, косный, чаще всего деспот. Следовательно, тональ во всех нас превратился в мелочного и деспотичного охранника, тогда как он должен быть широко мыслящим хранителем. <…>
– Тональ – это все, что мы есть, – продолжал он. – Назови его! Все, для чего у нас есть слово, – это тональ. А поскольку тональ и есть его собственные деяния, то в его сферу попадает все.
Я напомнил ему, что он сказал, будто бы «тональ» является «социальным лицом». Этим термином в разговорах с ним пользовался я сам, чтобы определить человека как конечный результат процесса социализации. Я указал, что если «тональ» был продуктом этого явления, то он не может быть «всем», потому что мир вокруг нас не является результатом социальных процессов.
Дон Хуан возразил, что мой аргумент не имеет никаких оснований, ведь он уже говорил мне, что никакого мира в широком смысле не существует, а есть только описание мира, которое мы научились визуализировать и принимать как само собой разумеющееся.
– Тональ – это все, что мы знаем, – сказал он. – Я думаю, что это само по себе уже достаточная причина, чтобы считать тональ могущественной вещью. <…>
– Тональ – это все, что мы знаем, – медленно повторил