– Проглотила,– девушка, бедово вспыхнув глазами и наклонившись к уху Ивана зашептала,– А я не могу сжимать… когда ты рядом, они у меня сами-собой… слабнут,– и тут же, отпрянув, вновь зашлась смехом.
– Ну, ты… Поль… ну разве ж можно?– смущённо и зачем-то глянув в очередной раз по сторонам, хоть вокруг насколько хватало глаз никого не было, заулыбался Иван. – Вот бы сейчас тебя папаша твой послушал, или благочинный отец Василий. Так бы наверное с амвона и навернулся. Или твои гимназические… как их, классные дамы.
– Вот, уж насчёт наших классных дам ты сильно ошибаешься. Среди них такие попадались, чего только не повидали, и где только не побывали, и актёрки дешёвых театров, и циркачки. А про одну, что нас в 6-м классе вела, легенды ходили, про любовников её… Ладно, сними меня скорее, а то кобыла твоя уж больно ревнует,– Полина вновь обхватила Ивана за шею и пружинисто спрыгнула на снег. – Если хочешь знать, в своём классе я одна из первых скромниц считалась. У нас там такие девы водились, и курили, и кокаин нюхали, а уж на язык… Помнишь Скуридина, миллионщика, судовладельца? Так вот, я вместе с его единственной дочерью училась, и эта наследница несметных капиталов мечтала в каком-нибудь варьете плясать, и за жизнь никак не меньше тысячи любовников иметь.
– А ты о чем мечтала?– Иван крепко держал девушку за локоть и, приблизив лицо к её косе, намеревался потереться своей гладко выбритой щекой о её волосы, вдохнуть их запах.
– Ты же знаешь… Зачем спрашиваешь? … Ой, щекотно!
Они опять слились в долгом поцелуе. Жеребчик нетерпеливо пританцовывал поодаль, и словно зарядившись наглядным примером людей, заржал и стал забегать за смирно стоявшую кобылу. Но едва он приблизился к её хвосту, та не проявила встречного чувства, а взбрыкнув, отогнала ухажёра, при этом рванув повод в руке хозяина. Иван был вынужден оторваться от Полины.
– Ну-ка ты! Не балуй… Гляди-ка Поль, твой-то «Пострел» разыгрался, а моя – себя блюдёт, не подпускает.
– Да пусти ты её, пусть на воле побудет… она ж не убежит, – Полина отошла с дороги, зачерпнула пригоршню снега и прижала её к своим «горевшим» щекам.
– Нет Поля… некогда разгуливать, лучше поедем назад. Погода вон портится, к вечеру не иначе пурга разыграется.
Иван не отпуская своего повода, тут же ловко поймал за уздечку не оставлявшего попыток ластиться к его кобыле жеребчика Полины и подал её девушке:
– Держи. Давай сесть подсоблю.
Этой процедуре, когда рядом не было посторонних, оба влюблённых отдавались с особым удовольствием. Иван брал девушку за талию, чтобы подсадить, а Полина, вставив одну ногу в стремя, всячески изображала, что её вдруг оставили силы, и она не может перекинуть вторую через седло. Тогда Ивану со смехом приходилось уже «неприлично» брать её значительно ниже талии, поднатуживаться