И так со многими идеями Анчарова – они содержали совсем не то рациональное зерно, которое рекламировал автор. Настоящий смысл его идей оказывался куда важнее прямого, на невнимание к которому сетовал Анчаров, и далеко выходил за рамки представлений самого их автора.
Рассмотрим подробнее под таким углом одну из научных идей Анчарова, которую он не переставал пропагандировать всю жизнь. Сначала нужно отметить, что наука и техника в отношении к дилетантам различаются диаметрально. В истории изобретательства дилетантов полно, собственно, их даже гораздо больше, чем профессионалов. А вот наука, наоборот, дилетантов и их теории не терпит совершенно: наука представляет собой довольно законченную систему, где любая мелочь связана со всем остальным и в отрыве от этого «всего остального» рассматриваться не может. И здесь непризнанный одиночка чаще всего является синонимом «лже-» или, в лучшем случае, «псевдоучёного». Поэтому наука дилетантов отторгает, и, в общем, правильно делает: в её истории практически нет примеров, когда непризнание гения всерьёз и надолго затормозило бы развитие науки. А вот обратных примеров, когда неправильно выдвинутая теория может обернуться огромными потерями, полно: пример для нашего соотечественника на виду, когда влиятельный шарлатан Трофим Денисович Лысенко меньше чем за полтора десятка лет умудрился закопать отечественную биологию так глубоко, что она уже никогда не смогла вернуться на те передовые позиции в мире, которые занимала в первой половине ХХ века.
Поэтому и случаи, когда Анчаров претендует на «научность», рассматривать значительно сложнее.
В повести «Голубая жилка Афродиты» Анчаров упоминает о некоей «третьей сигнальной системе», которая, по его представлениям, должна заведовать вдохновением:
«…Стало быть, один художник от другого отличается каким-то особенным богатством внутренней жизни, которое нельзя свести ни к интеллекту, ни к эмоциональности; ни ум, ни темперамент ещё не делают художника, хотя и нужны ему, как всякому человеку. И вот, занявшись тогда поисками этой особенности, я убедился, что её, особенность эту, можно определить одним словом – вдохновение. Я понял, что это некое душевное состояние, свойственное только тем, кто может изобретать эти приёмы, а не копирует их, и только в тот момент, когда он их изобретает.
Что же заведует в мозгу вдохновением? Ежели оно есть, должен быть и механизм. Первая сигнальная система заведует сношениями с внешним миром, рецепторы – глаза, уши и прочее. Вторая заведует речью. Опять не годится. Описать свои ощущения может каждый, а изобрести нечто новое – только некоторые. И тогда мне пришло в голову, что должна существовать третья сигнальная система, заведующая вдохновением, то