Да недосуг! Под отчаянную ругань, рупорные крики, звон лопающихся буксирных тросов, мечущиеся лучи прожекторов, всю ночь стягивали исполина на глубоководье. Наконец, 30 июня 1915 года, под орудийный салют и крики «ура» новый флагман входит в Севастопольскую бухту. Эскадра парадно выстроена. Вдоль бортов белоснежная форма «раз» оттеняет грозную корабельную сталь. Приветственные ревуны и колокольный звон Морского собора, где покоятся великие русские флотоводцы, сотрясают горячий летний воздух.
Казалось, нет такой силы, которая может противостоять могучему линейному кораблю, вобравшему в себя новейшие достижения мирового судостроения. «Мария» ответила на приветствие холостым залпом кормовых орудий. Севастопольские откосы, усыпанные горожанами, восторженно взревели, в небо взмыли сотни картузов и голубей. «Императрица Мария» первой из императорской серии вступила в состав Черноморского флота. Через год с небольшим первой и погибла…
Это произошло в самом центре главной севастопольской бухты, прямо против парадной лестницы Графской пристани, рядом с Морским госпиталем. Недоделки и боевая обстановка заставили срочно ремонтироваться.
Беда произошла 7 октября 1916 года в чуть брезжущих утренних сумерках. Команда толком еще не проснулась, половина нижних чинов сидела по гальюнам, а тут в носовой башне вспыхнул сильный пожар. Дежурные расчеты стали раскатывать шланги, и вдруг линкор потряс сильнейший взрыв. Ухнуло в носовой крюйт-камере, где хранились двенадцатидюймовые заряды.
Громыхнуло так, что столб пламени увидели в Донузлаве. Обломки палубы, трубы, мачты, рулевая рубка поднялись на три сотни метров. Только убитых сразу оказалось более двухсот человек. Потом последовало еще два взрыва, и вскоре «Мария», приняв в пробоины сотни тонн забортной воды, повалилась набок и с вулканическим гулом ушла на дно в трех десятках метров от берега. Еще шли первые спасательные работы, а в Севастополь уже приехала комиссия во главе с тем же адмиралом Крыловым. Стали разбираться и хотя безобразий выявили, как всегда, массу, техническую халатность и недосмотр отмели сразу.
Остался злодейский умысел. Немцы давно точили зубы на «Императрицу Марию», да и задача потенциального диверсанта упрощалась извечным нашим разгильдяйством. Как потом выяснилось, пройти на корабль можно было когда угодно, куда угодно и кому угодно. Несмотря на то, что шла война, караульную службу несли спустя рукава, ничто не замыкалось, даже в зарядную крюйт-камеру дверь была распахнута: «Гуляй – не хочу!».
Мастеровых по кораблю шлялось десятками. Видимо, кто-то