Оказывается, мы, стремясь к Камышлову, вырвались далеко вперед. Соседи отстали, и белые вышли нам в тыл. Положение настолько серьезное, что пришлось оставить Ирбитские Вершины и Елкину.
Все это трудно понять, трудно с этим примириться. Но бывалые солдаты говорят, что на войне и не то случается.
Вчера по шпалам пришли на станцию Антрацит.
Меня перевели в пулеметный расчет товарища Шабанова. Здесь уже не «кольт», а «максим». Как и большинство наших красноармейцев, Петр Тимофеевич Шабанов – камышловец. Он – слесарь железнодорожного депо, доброволец Красной гвардии. Человек он старательный и заботливый, но на редкость молчаливый. А если и заговорит, то такими словами, которые писать не принято. Все время копается у пулемета, хочет освоить его. Но стоит только подойти взводному Аникину (младший унтер-офицер, фронтовик), чтобы объяснить что-нибудь, как Шабанов сразу же огрызается. Аникин подшучивает, но Петр Тимофеевич шуток не понимает.
В боях мы узнали и оценили нашего комбата. Василий Данилович – бесстрашный и заботливый товарищ. Интересно, когда только спит?
Человек он бывалый, еще в июле водил отряд Красной гвардии из Камышлова в село Белая Елань (что под Тюменью) на подавление кулацкого мятежа. Красноармейцы души в нем не чают. Едва появится товарищ Жуков, каждый стремится с ним поговорить, посоветоваться. Да и сам комбат любит беседовать с бойцами.
Все в батальоне привыкли к его необычной одежде: высоким охотничьим сапогам, длинной куртке до колен и широкополой шляпе. Если Жуков берет охотничье ружье, никто не скажет дурного слова. Наоборот, каждый думает, пусть хоть немного отдохнет.
Меня тоже давно тянуло побродить по лесу, понаблюдать за лесной жизнью. Сегодня это удалось. Наш 3-й батальон назначен в резерв полка.
Отошел я недалеко от станции. Собираю ягоды и вдруг неожиданно натыкаюсь на тела убитых. Присмотрелся – белые офицеры.
Жалеть-то их я, конечно, не жалею. Но прогулка испорчена.
Наш пулеметный взвод только что вышел из боев. С горечью и яростью мы воевали эти дни, узнав о покушении врагов на Владимира Ильича Ленина и об убийстве товарища Урицкого. Негодованию не было границ. Нас временно послали в 7-ю роту товарища Басова, которая вместе с 1-м Горным полком вела наступление на деревню Костромину. Без передышки, прямо с марша вступили в бой. Место открытое. Белые стреляют из пулеметов, установленных на крышах. Мы подвигаемся медленно, осторожно. Вдруг подъезжает верхом начальник полковой конной разведки товарищ Фомин Иван Васильевич да как гаркнет: «Вперед!» Наши бойцы сразу повеселели. А Иван Васильевич носится вдоль цепи, подбадривает, ругается.
Когда до деревни оставалось шагов триста, мы взяли пулемет на руки и вместе со стрелками, крича «ура», пошли в атаку. Беляки убежали, побросав убитых, повозки с патронами и разным добром.
Здесь нам удалось немного отдохнуть. Переночевали. Потом – снова марш. 27 августа атаковали деревню