Чтобы освежиться, Скотт налил себе порцию джина со льдом и соком лайма и устроился на шезлонге под пальмой. Над головой висел тонкий белый серп луны, и Скотт, глядя на него и на звездное небо, отчего-то вспомнил лето в Антибе. В те времена еще ничто не предвещало краха. Зельда безраздельно принадлежала ему, а сам он чувствовал себя всемогущим…
Заметив на балконе главного дома темную фигуру, Скотт отвлекся от привычных грез и внимательнее всмотрелся в нечеткий силуэт. Это и была Алла, в честь которой получил название отель. Огни освещали бледное лицо, черные волосы и траурное платье, придававшее всему облику некий драматизм. Хозяйка отеля наблюдала за весельем внизу, а когда Скотту на миг померещилось, что она смотрит прямо на него, он, глотнув побольше джину для смелости, слегка помахал ей. В ответ бывшая хозяйка тоже подняла руку, точно папа римский, и снова опустила.
Скотт окликнул Дона Стюарта, но, когда тот обернулся, на балконе уже никого не было.
– Скорее всего, это была домработница, а не Алла. Я тут уже три года живу и ни разу ее не видел.
– А я ее видел однажды, когда хоронили Джин Харлоу[47], – сказал Алан. – Даже тогда на ней была вуаль, так что лица я не разглядел. Она, можно сказать, затворница.
Выезжая на туманный бульвар, ведущий к Санта-Монике, Скотт все еще думал об Алле и ее появлении на балконе. Он посчитал увиденное знамением и решил, что отныне его место будет здесь.
«Мирамар» после «Садов Аллаха» казался нереальным кораблем, населенным призраками. В коридорах царило запустение, а комната Скотта за день отсырела. Он выложил все из карманов пиджака, достал чековую книжку, и мысль о пожертвованной сотне снова полоснула его словно ножом. День прошел, и прошел впустую. Зато Эрнест был приветлив, как и Дотти, и Алан, и Богарт, и Мэйо, и Дон Стюарт, и Сид… После долгого одиночества хорошо было снова оказаться в компании знакомых людей.
Утром выяснилось, что в «Садах Аллаха» сдавались целых четыре дома. В субботу Скотт осмотрел их все, выбрал самый дешевый и снял второй этаж с видом на главный дом и бассейн.
– Добро пожаловать в «Сады Аллаха»! – сказала ему Дотти, как только он подписал бумаги и получил ключи.
Позже Скотт посчитал это решение судьбоносным – останься он в «Мирамаре», вряд ли сидел бы вечером в День взятия Бастилии в гостиной у Бенчли, когда в комнату вошла незнакомая ему молодая англичанка. Поначалу Скотт даже решил, что это отвратительный розыгрыш. Ведь блондинка как две капли воды походила на Зельду! И ее волосы, хоть и были значительно светлее, точно так же завивались. Двадцать лет в горе и радости он по всему свету искал – и находил –