– Я любознательный, – буркнул Баюн, почувствовав слабину. – Просто работы много, и вся как на подбор нервная. Давай считать, что спустя энную тысячу лет моя любознательность наконец проявила себя, и ты можешь ее удовлетворить. Ну, так и где же мы находимся?
– На изнанке реальности.
Кот Баюн замер над миской и медленно повернул голову.
– Мя…
Кащеева жена виновато заерзала. И с тоской подумала о том, что Кащей такие вещи лучше объясняет. Но его же не поймать. Он снова своих любимых шаманов через миры туда-сюда водит.
– Понимаешь, я тоже могу объяснить мироздание только на уровне метафор. Но к квантовым физикам тебя отправлять бессмысленно. После них тебя даже валерьянка не спасет. Что еще хуже…
Баюн осторожно уместил упитанное седалище обратно в кресло. Парное молоко медленно выстывало.
– Гони метафору, Царица. И что там еще хуже?
– Вообще-то я сама не знаю, как устроено мироздание, где мы находимся, что такое жизнь и смерть, и существуем ли мы на самом деле. И что такое это «на самом деле». Видишь ли, мы с Кащеем – не последняя инстанция, а только ее порождения. Возможно, даже порождения порождений или их прапраправнуки. Люди разделяют жизнь и смерть, но для нас эти понятия не актуальны, потому что мы не присутствуем в их мире как видимые им материальные объекты. Но мы присутствуем здесь. Живы мы или мертвы, Проводник?
– Царица, зачем ты задаешь риторические вопросы?
Кащеева жена усмехнулась.
– Сначала попробуй на них ответить.
– Мы вроде сошлись во мнении, что для нас жизнь и смерть не существуют.
– С чего ты взял?
Баюн поперхнулся.
– То есть как? Ты сама только что это говорила.
– Вернись к моей цепочке рассуждений.
– «Люди разделяют жизнь и смерть, но для нас эти понятия не актуальны, потому что мы не присутствуем в их мире как видимые им материальные объекты. Но мы присутствуем здесь», – процитировал Баюн.
– Неплохо, мохнатый. А теперь отнесись критически к моей мысли и продолжи ее.
Баюн напрягся и нервно замял лапами подушку, на которой сидел. Прошел от начала высказывания до конца, вернулся, подумал.
– Понятия не актуальны не для нас, а для них. Когда они сравнивают нас с собой. Ладно, не нас, а мир, который называют потусторонним.
Кащеева жена удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
– Хорошо. Пусть это следует из твоего высказывания. Но тогда из него же следует, что мы смертны.
– Не знаю, – призналась Царица. – Я не умирала в том смысле, какой вкладывают в это слово люди. И не рождалась. Я просто помню момент переворота сторон реальности, а что было до него – нет.
Баюн содрогнулся, представив переворот реальности. От обычного перехода по реальностям голова идет кругом, а тут переворот… Стоп.
– Царица, ты про какую реальность?
– Про всю, Проводник. Реальность бытия.
Баюн вытаращил глаза.
– Ладно, –