Мои сумбурные сборы перемежали мои не менее разбросанные мысли. Натягивая первые попавшиеся джинсы под круговорот «что здесь, чёрт возьми, происходит?», я попыталась привести ситуацию в более менее приемлемый для моего осознания вид.
Моя подруга – неисправимый интроверт звонит мне поздно вечером из отделения полиции и, постоянно вздыхая, приглашает составить ей компанию. Потом трубку берёт какой-то мужик, надеюсь, что правда полицейский, а то мало ли это у заключённых там какая акция – приведи друга и тебе скостят срок… Срок?! Светка, она же Котова Светлана Владимировна, что-то натворила и теперь ей грозит срок?!
Сжатые в нервном припадке пальцы никак не хотели разжиматься – такое впечатление, что на ногти некогда беспечным вечером я старательно наносила клей. Слой за слоем. Глянцевый такой чёрный клей.
Так, руки уже не спасти! Но что делать с ногами? Босоножки?! В феврале? В классическом таком московском феврале – симбиозе всевозможных климатических осадков и матерных ругательств поскальзывающихся на замёрзших лужах прохожих.
Ладно, чёрт с ними со всеми – с ногтями и с Буниным! Зажмурившись, чтобы не видеть насильственную гибель моего педикюра, я резким движением натянула носок. Не снижая скорости, я проделала аналогичные манипуляции второй ногой. Белый хлопок мягко покрыл чёрный лак – так аккуратно приклеить один элемент к другому мне ещё ни разу не удалось за всю свою жизнь! Да уж, на уроке ИЗО мной были бы довольны.
Так, что дальше?
Куртка.
Ключи.
Телефон. А где телефон?
– Там, где ты его и оставила, – подсказал Внутренний Критик.
– Спасибо тебе, дорогой, это очень важная информация.
А где я его собственно оставила? Вкус чего-то неприятно химического во рту помог мне вынырнуть из трясины раздумий. Надеюсь, так и грызть ногти меня отучит.
Телефон беспечно валялся около этого дурацкого пятна, что посмело украсить мамин любимый палас. Такой любимый, что отдали его почему-то мне. Я схватила этот проводник из полицейского участка в мою квартиру и бездумно уставилась в зеркало. К сожалению, услышать то, что я на свете всех милее, а тем более румянее, сегодня мне было не суждено. Да и не только сегодня, если не кривить душой. Да и как можно кривить тем, что засело у тебя в пятках?
– Паспорт! – бесцеремонно выдернул меня из печального забвения Критик.
– Точно – паспорт!
Хотя надо ли вообще его сейчас искать? Ну Бунин же не знает меня в лицо… Или ему будет достаточно того, что меня опознает Светка? И не всё ли равно этому капитану, с кого деньги брать? Деньги! Блин… А какие? Те мифические, что я сегодня не получила? Или те гипотетические, что я могу заработать в принципе? Капитан Бунин, вам какие?
Хотелось плакать. Сесть около этого чёртового чёрного пятна на белом паласе в этих чёртовых белых носках, надетых поверх чёртового чёрного лака, и плакать горькими и такими же