– Пойдём ужинать. Есть не хочу. Жрать хочу! Позови Киру.
Уже на выходе Исайчев обернулся:
– Киру надо занять работой. Пусть полазит в интернете по сетям, поищет что-нибудь о своих бывших одноклассниках. Кто часто за границу ездит? Кто карьеру сделал, разбогател? Особое внимание на тех, кто в школе «КЕКСов» не любил, завидовал их успеху.
– Про институтских товарищей тоже посмотреть? – спросила Ольга, ложкой перемешивая салат.
– Тормозишь, Копилка?! «КЕКСы» учились в одной школе, но в разных институтах. Так что институты здесь ни при чём. Съешь «сникерс»!
– Иди уже! – махнула ложкой в сторону мужа Ольга, – юморист-самоучка…
…………***
В регистратурном зале клиники доктора Леонида Гроссмана звучала музыка арфы. Ольга огляделась и, в углу, рядом с окном увидела молодую арфистку в голубом концертном платье, перебирающую струны инструмента. Ольга узнала музыку, это была песня «Среди долины ровныя». « Надо же, – подумала она, – как встречают! Интересно здесь тех кто первый раз пришёл шампусиком не угощают?»
Девушка в зоне информирования посетителей, заметив ироническую усмешку Ольги, поспешила объяснить:
– Музыка арфы настраивает потенциальных клиентов на доброжелательный лад. Создаёт ауру обоюдной заинтересованности.
Ольга согласно кивала, рассматривая прейскурант цен на услуги клиники, дойдя до последней страницы, подумала: «Да-а-а, доброжелательность при таких ценах необходима. Классная, между прочим, идея. Нужно взять на вооружение и в своей адвокатской конторе поставить музыканта со скрипочкой, пусть „Полёт шмеля“ Римского-Корсакова играет. Зверская музыка, сразу наших клиентов на нужный лад настроит».
К Гроссману Ольгу допустили не сразу, а только после предъявления вишнёвого удостоверения сотрудника Следственного Комитета. Она давно являлась внештатным сотрудником и имела статус консультанта-психолога, но удостоверением козырять не любила, а здесь пришлось.
Кабинет Леонида Лазаревича показался ей таким же огромным, как и регистратурный зал, только без арфы, зато здесь царствовал массивный стол для конференций человек на сорок. Он стоял в середине комнаты в окружении развешанных по стенам портретов выдающихся медиков. В самой большой, витиеватой раме красовался лик «отца мировой медицины» Гиппократа. Венчало кабинетную композицию рабочее место профессора Гроссмана. Хозяин, увидев Ольгу, указал ей рукой на кресло с противоположной стороны стола. Однако Ольга несогласно покачала головой и двинулась ближе к месту, где в кресле, больше похожем на трон, сидел совершенно рыжий, рыхлый, с жёлтой суточной щетиной на лице владелец клиники профессор Гроссман. Его руки с закатанными до локтей рукавами белого халата тоже были рыжими от конопушек и золотисто-седых волос. От профессора пахло алкоголем.
– Ночь выдалась тяжёлой, – будто оправдываясь, сказал Леонид