Я обнаружил, что во время работы над книгой, словно, целиком исчезал из нашего мира, всецело ощущая себя за его пределами. Каждая клетка моего тела чувствовала, как я делал то или это, мышцы сводило спазмом, и моё сознание ощущало сильное влияние чужеродной среды. Тогда мне подумалось, что это уже перебор, и я решил окончательно прекратить писать. Да только в одном из моих «путешествий» какой-то старик пригрозил мне пальцем. Так ехидно покашливая, скрипучим голосом он сказал:
– Н-н-ник-к-уда т-ты н-не ден-н-н-нешьс-ся!
Невероятно! Мне угрожал персонаж моего собственного кошмара. Хорошее дело. Только этого и не хватало. Но откуда я мог знать наверняка, что старик не шутил? Или, что он был реален? Или я слишком много себе понапридумывал? Позже я заметил, что при общении с друзьями – мы стали чаще встречаться, чтобы они хоть как-то помогли мне не сойти с ума – я вновь начал заикаться. Я стал малость раздражителен, что сказывалось на моём поведении и отношении к вещам. На что мне также указали друзья. Что-то происходило со мной, но что – никто не знал. Хотя, может, только врачи могли сказать что-либо внятное, но для меня это был последний шаг, на который я бы отважился лишь в самом конце.
– М-мы т-те-б-бя выл-ле-ч-ч-им, – как-то практически в ухо мне прошептал чей-то голос. – Н-н-не п-п-пе-р-еж-и-в-а-а-й!
Откинув покрывало, я опять сидел на кровати в холодном поту. Был ли это голос того старика или чей-то другой, я так и не понял, но тон и ехидство мурашками пробирали до костей. И что означало «вылечим»? Относилось ли это к моему заиканию или имелось в виду другое? Например, помощь в чём-то грядущем? Сомнительно, сильно походило на предупреждение. С другой стороны, может тот, кому принадлежал голос, не умел говорить иначе, или, к примеру, это могло быть моё уставшее подсознание, которому было известно больше, чем мне… Я не знал и потому начал бояться.
* * *
Когда состоялась презентация моей очередной книги-сборника, народу пришло больше, чем в последний раз. И, если я правильно подсчитал, после того прошло уже прилично времени. Всё было великолепно устроено. Мой агент, как всегда, отлично постаралась, и той же ночью после окончания презентации я послал ей бутылочку эксклюзивного шампанского, огромную коробку нежного шоколада и шикарный букет цветов. Мои друзья также были приглашены, специально для них я сделал особые VIP-пропуска. Мы стояли и беседовали, когда в холл вошла она. Я узнал эту женщину сразу, потому что слышал о ней много лестного и следит за её творчеством. Афия. Афия Белова, так её звали. Даже, если это был её псевдоним, мне было всё равно. Она считалась одной из успешных писательниц прозы на протяжении последних пяти лет, и вот она здесь. Для меня это было, как снег на голову, но чертовски показательно. И тут я испугался. Мне бы хотелось обсудить с ней тонкости нашей профессии, определённые