Сеть исчезла, и звонок прервался. Я опустил руку на кейс, ожидая, когда сигнал появится снова. Он должен был перезвонить, вероятно, что-то случилось. Но телефон молчал, а значок антенны скоро вновь стал полным.
Мои размышления и возрастающую тревогу о вероятных неприятностях по работе прервала музыка. Я поднял голову. По сквозному проходу шёл парень с гитарой и губной гармошкой у рта на шейной подставке. Образ американского крестьянина прямиком с иностранного музыкального канала. Несмотря на то, что людей в вагоне было мало, ему приходилось продвигаться с трудом. Кто-то расступался, давая ему пройти, кто-то подтягивал под себя ноги. И он старался двигаться аккуратно, чтобы никого не задеть. Играл он какую-то очень знакомую мелодию. Я постарался припомнить её, но звук губной гармошки сбивал мои мысли. Когда я догадался, что он исполняет, мне стало понятно, почему эта мелодия звучит так необычно: в её оригинальной версии гармошки не было.
Поезд мчался сквозь тьму, освещая фонарями туннель, рельсы и указатели. Некоторые из пассажиров не обращали внимания на парня, они задумчиво изучали темноту, уткнувшись носом в окно, где лишь один за другим мелькали огни. А кое-кто всё же подпевал и опускал мелочь в его висящую на поясе кепку.
Я не подпевал, но мелодия мне нравилась. Его гармошка внесла больше живых нот, и я наслаждался ею. Когда парень проходил мимо меня, я сунул ему целую сотню. По моему мнению, он заслуживал её. Парень посмотрел на меня одобрительно, даже с уважением. Оглядев с головы до ног, кивнул и пошёл дальше по вагону, не переставая играть. Я провожал его взглядом, понимая, что делает он это не от того, что любит играть на гитаре и петь. Сам молодой, почти мой ровесник. Но, в отличие от него, я не умел играть ни на одном музыкальном инструменте, да и голоса у меня не было.
Телефон в моей руке вдруг задрожал, и я взглянул на дисплей. Пришло сообщение от подрядчика, с кем у нас ранее не состоялся телефонный разговор из-за проблем со связью.
– Молодец, – еле слышно сказал я сам себе, – сообразил хоть написать.
То, о чём он хотел мне рассказать, точнее, на что хотел пожаловаться, заключалось в двух предложениях: «Груз встал в порту. Смогу забрать его только завтра, у них там что-то случилось».
– Плохо, – также тихо пробормотал я. – Это совсем не то, чего бы мне сейчас хотелось.
Я задумался над ответом, но решил просто перезвонить ему из офиса, до которого мне оставалось чуть больше пятнадцати минут.
– Извини, приятель, – вдруг рядом с собой услышал я. До меня дошло, что музыка смолкла, и люди совсем притихли. Лишь колёса поезда выстукивали о рельсы свою мелодию. Я поднял голову. Тот парень, музыкант, стоял передо мной. Короткая рыжая борода, длинные рыжие волосы, собранные в хвост на затылке, рыжие брови, голубые глаза, очень светлая кожа, небольшой острый нос. Он смотрел на меня, не моргая и улыбаясь.
– В чём дело? – поинтересовался я,