Ту скамью на которой сижу.
Я размахиваю руками,
Я баланс в мире смеха держу.
Мой сосед, да с тобой нет сладу,
Распогодил ненастный день.
И за это держи награду —
От меня скомороху сирень!
Июньский Ленинград
Держу в руках коробку с монпансье, —
Адмиралтейства шпиль на этикетке,
Лежит нераспечатанной, а в ней
Воспоминанья в сладенькой конфетке.
Забытою валялась между книг, —
Москва кормила трюфелем без меры.
За книжкой потянулась и возник
Из прошлого подарок кавалера.
И сумрачный декабрьский неуют
Тотчас померк в сияньи белой ночи.
Июньский Ленинград, Невский проспект
И девочка заливисто хохочет.
В ответ блестят влюблённые глаза,
И шум, и гвалт, беседе нет конца…
И тихо уплывающий перрон…
«Привет Москве!» – кричат со всех сторон.
На столике вагонном в тусклом свете —
Букет фиалок, что затмил весь мир,
Любви росинка в Петербуржском лете,
И купленный на память сувенир
В вокзальном круглосуточном буфете.
Санкт-Петербург. Тепло белых ночей,
Адмиралтейства шпиль вознёсся ввысь.
Держу в руках коробку монпансье.
А сердца ритм выстукивает жизнь.
Летнего вечера просит душа
Город по-летнему дело вершит.
В ярких балетках девчонка бежит.
Вышла беспечно в июль без зонта,
В лужах растаяла их красота.
Парень в футболке, кепка на нос:
«Дождик в июле? Да не вопрос.
Прыгай скорее к нам под навес.
Место отыщем и для принцесс».
Хочешь, не хочешь, встали в рядок,
Мчит по асфальту мутный поток,
Кто то ворчит, кто то хмуро глядит,
Нет ему дела до наших обид.
Солнце сердито сквозь тучи следит.
Дед у метро одиноко стоит.
Шляпа у ног и записка в руке:
«Кто позаботится о старике?».
Вдруг просветлело, и дождик утих.
Радуга небо украсила вмиг.
Слева и справа. Кручу головой,
Прямо над нами сияет дугой.
Листья шуршат и машины шипят.
У остановок маршруток отряд.
Я же по скверу иду не спеша.
Летнего вечера просит душа.
В ожидании грозы
А Питер в ожидании грозы
парит и душит воздухом горячим.
Прохожий, раздражение не пряча,
ругает захмелевший небосвод,
который затаился над Невою
и, кажется, что вот сейчас прольёт
на улицы живительную брагу.
А тот пустился в глупый разговор
с весёлым ветром и развёл бодягу,
пустую склоку, – кто сейчас силён…
Но росчерк молнии прервал их глупый спор.
Гром вздрогнул. Неожиданным раскатам
внимала