Постепенно Ната прижилась в этом доме болезней и душевной скорби, освоилась и стала своя – среди этих шизофрейников и слюнявых идиотов. Денег здесь не было, но зато вкусно кормили, водили гулять в лес с вахтерными, и даже в город, где умалишенным давалось немного денег для покупок, и тогда они шли в торговый центр, в магазин украшений и бижутерии и накупали себе множество дешёвых бус и другой мишуры, которой они украшали себя потом, идя к ужину в столовую, где справлялись дни рождения, праздники и другие события этого дома скорби.
Для проформы их заставляли работать – они клеили коробочки, которые дарили своим друзьям и знакомым, как знак того, что и они, знакомые, могут оказаться там, в домой скорби, в один прекрасный день. Одна из Натиных коробочку попала ко мне, и я к тому времени уже совсем забыла о Нате, о коробочке, о «Факторе Х», но делая весеннюю уборку, я наткнулась на неё – розовую, неумело сделанную ненужную никому коробочку, которую я не выбросила в своё время.
А Ната в то время, когда я смотрела на её коробочку, сидела вместе с другими безумцами в телевизионной комнате лечебницы, где на стене висел огромный плоский экран японского телевизора, и смотрела последнюю часть музыкального конкурса «Фактор Х». Рядом сидели её друзья-шизофрейники, пускали слюни, глупо улыбались и пытались петь вместе с двумя сильно повзрослевшими финалистками. Было шумно и весело. Их «Фактор Х» только начинался.
Золото Амазонки
Пепе сидел на берегу реки и смотрел на воду. Она переливалась на солнце тысячами маленьких золотых зеркал-чешуек. Мимо проплывали рыбки, поднимая со дна золотой фонтан. Они искали в золотом песке личинок и крабиков, прятавшихся на дне. Иногда проплывала зубастая пиранья, съедая на ходу маленького малька.
Пепе пришел к реке с просьбой и ситом. Ему нужно было немного золотого песка для того, чтобы заплатить за ферму бабочек. Ферма была единственным доходом Пепе для жизни. Туристы приезжали в джунгли Амазонки для того, чтобы увидеть что-то необычное, поэтому он сфабриковал, или сочинил, легенду о ферме бабочек и спасении этих похожих больше на птиц, чем на насекомых, разноцветных обитателей джунглей, от уничтожения. Теперь все хотели кого-то спасать: индейцев, воду, бабочек, животных, землю. Все хотели быть хорошими в своих глазах. Спасение превратилось в индустрию, дающую деньги и самоудовлетворение, и Пепе решил её использовать, чтобы выбраться из бедности и нужды.
Он рассказывал туристам сказку о вымирающих бабочках, о вырубке и уничтожении джунглей и выманивал жалостью нужные ему, а не этим дурам-бабочкам, доллары. Надо было платить за обучение сына в школе, за землю под фермой и очень хотелось построить свой домик. Жить в деревне с индейцами он больше не хотел, считая себя классом выше. Он сам был поместью индейца и негра, говорил на двух языках, знал компьютер