– Он самый, ныне служащий в Разрядном приказе.
– Почему ты выбрал его, а не кого-то другого?
– Да потому, что Битяговский как никто другой подходит для той миссии, которую уготовил ему ты.
– Ты уверен, что дьяк не подведет?
– Да, уверен.
– А готов ли ты, Андрей Петрович, голову на этом положить?
– Готов, Борис Федорович.
– Смело, но опрометчиво. Не след поручаться за постороннего человека, будь он хоть трижды верен и надежен. Так и жизни лишиться недолго. Коварству людей нет границ. Тот, кто сегодня любезно наливает в твою чашу веселящего вина, клянется тебе в вечной и верной дружбе, завтра может с ухмылкой вонзить в спину клинок.
Клешнин подумал, что Борис мерит по себе, но сказал, естественно, совершенно другое:
– Что стоит жизнь, боярин, в наше смутное время? Если я чего и страшусь, то не смерти.
– Чего же? – спросил Годунов.
– Немилости твоей!
– Моей немилости? – Борис изобразил удивление. – А что она значит? Тоже ничего. Государством с Божьей помощью правит царь Федор Иванович. Только он раздает милости или накладывает опалу. Я всего лишь его верный слуга.
– Ты будущий царь, Борис Федорович. Об этом не только бояре да князья меж собой говорят. Да и кому еще править на Руси после царя Федора, как не тебе?
– Хватит о пустом речи вести. Что будет, только Господь ведает, а не бояре да князья. На слухи же обращать внимание не след. Недостойно это, – заявил Борис.
Однако слова Клешнина явно пришлись ему по душе. Он не верил никому, в том числе и этому окольничему. Но лесть приятна. Доброе слово и животина приемлет даже от того, кто уже приготовил острый нож, дабы убить ее.
Годунов вновь смерил Клешнина пронзительным взглядом.
– От души ли говоришь, Андрей?
– От души, Борис Федорович, вот те крест. – Окольничий перекрестился.
– Добро! Где этот дьяк?
– Как и было уговорено, я привел его сюда. Он ждет.
– Зови! Посмотрю, кого ты выбрал.
– Да, Борис Федорович.
Клешнин ввел в залу крупного мужчину с простецким лицом, жестокими хищными глазами, в одежде зажиточного посадского.
– Долгих лет тебе, боярин. – Дьяк поклонился в пояс.
«А такой, пожалуй, на все пойдет, коли знать будет свою выгоду».
– И тебе долгих лет. Назовись!
Гость представился, хотя в этом не было особой необходимости. Так наказал ему Клешнин.
Годунову пришлось по душе, что дьяк не тушуется, сосредоточен, спокоен. В нем чувствуется сила. Злая.
– Подойди, дьяк, ближе, сядь на лавку. Разговор у меня к тебе серьезный и тайный!
– Слушаюсь, боярин. – Битяговский сел на лавку, положил руки на колени, поднял голову.
Он приготовился слушать влиятельного боярина, близость к которому сулила ему большие выгоды или лютую смерть. Но это как Господу угодно. Все в руках Божьих. Коли быть беде, от нее нигде не спрячешься. От судьбы своей еще никто