Говоря другими словами, вставшая перед нами проблема состояла в том, что тот язык и понятийный аппарат, который использовался в православном катехизисе и соответствовал концу 18-го века, был уже безнадёжно устаревшим для объяснения того, что происходит в душе и психике человека, обращающегося к вере и радикально меняющего систему ценностей и ориентиров.
С точки зрения и психологии и богословия, единственной дисциплиной, которая в наибольшей степени отражала всю глубину специфики знания о душе и тех изменениях, которые происходят в ходе воцерковления во всей тримерной природе человека (тело, душа, дух) была православная аскетика, как раздел православного богословия, предметом которого как раз и является изучение процесса возрождения или точнее преображения повреждённого эгоизмом человеческого естества в процессе христианского подвижничества.
Именно по этой причине аскетические труды отцов Восточной Церкви и сама православная аскетика, как наука о подвижничестве и самом глубоком изменении природы человека, и была взята нами за базис и неизменную методологическую основу создаваемого курса.
Это та подлинная причина, которая и понудила нас углубиться в святоотеческое наследие и предание, чтобы подвести под создаваемый ими курс не академическое, не гуманистическое и не нравственно-ориентированное в самом широком смысле слова, а именно святоотеческое основание и понимание души через призму аскетики с вытекающим именно из этого аскетического понимания инструментарием и практическими подходами.
Сказать, что этот базис и подход существенно отличался от подхода и парадигмы светской психологии – это не сказать ничего. Данный подход своей специфичностью и «экстремальностью» просто шёл вразрез практически всем представлениям светской психологии, поскольку показывал природу человека не нормальной и далеко не совершенной, а глубоко порочной и повреждённой, нуждающейся в исцелении и глубоком изменении (преображении).
Вместе с тем, преимуществом данного аскетического базиса и подхода и было то, что при прочих равных обстоятельствах, он давал поистине фундаментальный взгляд на природу человека по всей вертикали его потенциала – тело, душа, дух и обеспечивал соответствие курса согласному учению отцов о душе и преемственность самой святоотеческой традиции в свете современного понимания аскетики через призму современной психологии.
Это обстоятельство было для нас