– Как же это меняет дело!
– Какое? – не поняла я.
– Не важно. Васька, скажи, а чего ты это умалчивала?
– Да что я и перед кем умалчивала?
– Родовые корни. Ну, хотя бы моим не сказала. Мама бы обрадовалась.
– А какая разница?
– Как это, какая?! Огромная! Это же, это! Слушай, а имение ваше, ну их, за вами?
– Милый мой Валера. Если ты о домах Квасовых, то по набережной Мойки, на Большой Морской, сохранен лишь фасад здания, или проще сказать, лицевая часть, остальное снесли и построили гостиницу, так как после войны там долгое время были коммунальные квартиры и дом, самопроизвольно, пришел к упадку. Второй дом, Алексея, по этой же улице долго занимал двоюродный дядя Лермонтова, затем купец Москвин. И так далее…
– Но вы же могли восстановить права.
– Заем?
– Как это, зачем? Родовое гнездо.
– Валер, мое родовое гнездо там, где я родилась, где мои родители. И потом, хочу тебя немного огорчить, ее Величество, направило братьев Квасовых Киевскую Русь обустраивать. Можно расценивать как – в ссылку сослало. И на сегодня все! Мы тут по поводу юбилея, если ты еще помнишь. Маленькая просьба, не поднимай этой темы, не надо. Мама не поймет, отца обидишь, а у него свои корни, не менее крепкие.
Вечер прошел гладко, но я видела, как он еле сдерживал себя, ерзая на стуле, чтобы не удовлетворить свое любопытство. Домой возвращались молча. Молчаливо готовились ко сну.
– Ну, давай, рассказывай! – даже не выровняв дыхания, едва лег на спину, сказал он и, повернув ко мне голову, стал испепелять взглядом.
– О чем? – не поняла я, не догадываясь, чего именно он хочет.
– Не прикидывайся. – это прозвучало грубо и я настороженно ждала продолжения. – Ведь прекрасно же знаешь, что меня интересует.
– Нет, не знаю. – задержав дыхание, я прислушалась к своему сердцу, чего это оно так колотится, от недавней страсти или возмущения, так сказать, «послевкусия», а он не унимался, удобно улегся, запрокинув руки под голову и прикрыв глаза, произнес, таким тоном, словно разговаривал с учеником, не понимающим вопроса.
– Хочу понять, чего это ты скрывала свою наследственность – это первое. Второе – Квасовы! Желаю знать о них все.
– В три ночи?
– И что? Сна же ни в одном глазу.
– После жарких объятий и милых прелюдий? – я даже руками изобразила кавычки, нарочно не употребляя более конкретного определения тому, что только что было между нами.
– Так нам же было хорошо. Чего не поговорить?
– Ты больной или… – сделав небольшую паузу, я закончила: – или идиот? – укутавшись простыней, удалилась в ванную. Гнев переполнял меня, но закатывать скандал, растормаживая себя еще больше, я не хотела. Сделав воду погорячей, стояла, смывая с себя все, его руки, губы, слова…,