Егор полез рыться в наших книжках.
– Мммм, про группы удильщиков, надеюсь, читаете? У меня новый атлас в каюте есть, интервенты дали на время. О, Павич. «Ящик для письменных принадлежностей». Мм, на русском. Как перевод?
– Хорошо, Егор, написано, будто про меня. Получаю удовольствие на досуге, – я сегодня была в редкостно благодушном настроении.
– А, ну, хорошо, пойду, рисунок поищу еще. Кто-то ведь его спер.
Егор вышел.
– Вот ведь сволочь, – сказала Алиса.
– Ну, он не такой уж прям экстремально бестолковый, – у меня Егор не вызывал активного неприятия.
– Ага, только скользкий.
В лаборатории, как и на всем корабле, стоял особый легкий запах топлива. Почему-то этот техногенный запах добавлял уюта. Егор заглянул опять минут через сорок:
– А я, между прочим, нашел рисунок у себя на столе в каюте. А ведь оставлял я его в лаборатории.
Мы все оказались уязвимы. Корабль – это до предела замкнутый мир, и на человека не может не влиять настроение окружающих. На корабле негде побродить, уединиться. Есть верхняя палуба, там качаются ярко-рыжие футуристические подводные аппараты. Есть несколько бассейнов смешных размеров. Есть даже библиотека, шикарная. Когда в библиотеках других кораблей Алиса не увидела Камю и «Иностранной литературы», зато увидела большую подборку Дарьи Донцовой, она была сильно озадачена. Наша библиотека напоминала тот шкаф, что отворялся в Нарнию. Помимо художественных книг в новых переплетах, там была масса научной литературы. И постепенно мы, столь зависимые друг от друга, начинали ценить нашу отъединенность, чистый ветер, бесконечность воды.
Океан стоит плотный; как броня, защищает он самые чувствительные души от напора отходов цивилизации, от потока лишней пустой информации, защищает надолго. После рейсов с трапа сходят люди, спокойные, как слоны.
Выездная мастерская Марины Вишневецкой и Максима Амелина в Праге
«Город как текст» (декабрь 2017)
Создание рассказа, события которого вписаны в городскую среду и сплетены с образом города: его мифологией, историей и архитектурой, или только с памятью о месте, давно покинутом автором.
Кристина Маиловская
«А на черной скамье…»
Уже много месяцев Тина спала с телефоном под подушкой. Кошелек не представлял никакой ценности – наличности в нем давно не было, а пароля от банковской карточки Сережа не знал. Ценных вещей в доме больше не осталось. С уходом ценных вещей ушла и забота о них. Пришло спокойствие. Ощущение надвигающейся катастрофы стало привычным и уже не пугало.
Сережа давно злоупотреблял всем, чем можно и даже всем, чем нельзя. Замедлялся и ускорялся. Жил в своей плоскости, в своей системе координат. Но спали они вместе.