28 октября
Противник на границе чувствительности наших сенсоров, через несколько минут мы сможем его обнаружить средствами электронной разведки. Их аппаратура слабее, поэтому у нас есть полчаса, чтобы скрыть линкор. К сожалению, из-за разрушений корпуса и нарушения целостности защитных экранов мы не можем принять обычные меры против обнаружения. Однако нотар Литицер Фейразар предложил скрыть корабль в каверне звезды. В настоящее время это лучшее решение из всех, что пришли в голову кому-то из членов экипажа. Я согласился на его план.
Это одно из самых трудных решений, которые я принимаю в жизни, и уже второе столь тяжкое за неделю. Жесткое излучение пройдет сквозь обшивку и щиты. Если будем находиться в каверне больше двух часов, мы можем настолько повредить корабль, что даже с двигателем не долетим до Ребулы. Но людскому крейсеру должно хватить часа, чтобы долететь до точки встречи.
Это будет самый мучительный час в жизни. Влияние жесткого излучения этого типа на организм до конца не изучено, однако известно, что оно причиняет страшную боль. Взрослый мужчина еще может ее терпеть, но дети и женщины будут страдать. Я распорядился запереть женщин, больных и детей на летной палубе.
Сейчас мы входим в каверну. Дети и женщины смотрят в самое сердце звезды и кричат от боли и страха. Их крики по перегородкам поднимаются в мою каюту, и я не знаю, как вынести это, потому что моя душа рвется на части, и я страдаю не меньше их самих.
●○○○○
Каракарцы вышли через дальний коридор явно удовлетворенные договоренностями. В переговорной остались только Макаров и Лешин. Какое-то время они сидели за столом молча. Контрагенты не улетят, пока Лешин не взойдет на борт их линкора, но испытывать терпение не входило в процедуру. Макаров не знал, понимает ли техник, что вернуться на «Мираж» уже едва ли сможет. Должно быть, догадывается.
– А ты молодец, надо сказать, – заговорил первым Денис. – Я тебя серьезно зауважал. Не думаю, что кто-то провел бы переговоры лучше тебя. Я не уверен даже, что сам капитан Ибрагимов справился бы лучше. Ты же его знаешь…
– Да, мы же вместе служили на «Защите Рурина».
Собственно, говорить и правда больше было не о чем.
– Будем прощаться? – спросил техник.
– Будем. Ты тоже ничего. Только нервный.
– Наверное, в такие моменты надо сказать, что скоро вернусь, – грустно кивнул Денис. – Как там говорит наш капитан? Дареному коню семь верст не крюк…
– Есть такое.