– А что, это так важно?
Мы тут же дружно закивали: да, да, конечно, как она не понимает? Важнее некуда.
Кто спорит? Девушка лишь пожала плечами и повела нас обратно к выходу. Так что и здесь наши расчёты не оправдались: хоть на террористов-смертников мы никак не смахивали, какой-то порядок здесь всё-таки был.
Замена нам нашлась моментально, однако охранник окинул нас уже таким разъярённым взглядом, что отец тут же потащил меня к входной двери как нашкодившего котёнка, причитая:
– Ну, я тебе говорил, что это не здесь, говорил?
Однако на улице он приуныл.
– Что будем делать? Может, по почте наш опус перешлём?
– Ну да, и как мы потом доказывать будем, что конкретно мы с тобой посылали? – мрачно поинтересовался я. – Нужно сначала зарегистрировать нашу идею. Есть же какое-нибудь бюро патентов? В Интернете можно узнать.
– Да узнавал я уже, – нехотя ответил отец. – Во-первых, сама регистрация стоит недёшево, а во-вторых, у нас ведь Россия, идеи у нас авторскими правами не защищаются, а начинку потом можно так переделать, что родная мама (то есть, в данном случае родные папы – мы с тобой) не узнает. Ну что, первая атака отбита, отчаливаем? Дома обмозгуем, перестроим ряды, может, что-нибудь стоящее в голову и придёт?
Я кивнул, хотя идея уползти обратно с побитым видом меня совершенно не привлекала.
– Ладно, – сказал я, «закипая от злости». – Интернет так Интернет.
Я позвонил по смартфону на работу своему дружку Витьке Козлову, разъяснил, что нам нужно, и уже через двадцать минут все необходимые номера телефонов были у нас на руках…
– Говорить сам будешь, – сказал я внимательно вслушивавшемуся в наши переговоры, но ничего не понимавшему в них, отцу. – У тебя голос солиднее, да и манеры обходительнее.
Нигде наше предложение не вызвало особого энтузиазма (точнее, вообще никакого), лишь под конец зацепило.
– Ну, па, выложись на полную катушку, – умоляюще прошипел я отцу на ухо. – «Это есть наш последний и решительный шанс».
Отец ничего не ответил, лишь со злостью показал мне кулак, чтобы я не отвлекал его.
Всё остальное я пересказываю исключительно с его слов, думаю, что я вряд ли упустил хоть какую-нибудь детальку, поскольку не один раз допрашивал его о том разговоре с пристрастием, буквально как на детекторе лжи.
– Вы хоть знаете, сколько я подобных предложений в день получаю?
Голос на другом конце трубки был не чванный – с вальяжной ленцой, но в чём-то даже дружелюбный. Человек этот, несомненно, обладал недюжинным чувством юмора, что его и подводило, завлекая в своеобразную западню. Впрочем, может, и наоборот, он завлекал в ловушку других подобным образом.
– Могу себе представить, но у нас «нечто особенного» как говорят в Одессе.
– Вы