Гребу к берегу. Пёс выходит чуть раньше и несколькими взмахами выбивает из шерсти целые потоки воды так, что солнце даже успевает нарисовать на каплях крохотную радугу. Причалив, тщательно привязываю лодку к вертикально торчащему камню. Управившись, с удовольствием брожу по окрестностям, разминая ноги. Лес постепенно редеет. Взору открываются обширные поля, расцвеченные буйством красок природы. Присев на поваленный ствол, закуриваю и не могу налюбоваться яркой красотой.
Впрочем, романтика – это безусловно хорошо, но пустой желудок, напомнив о себе, быстро возвращает к приземлённому быту. Под ногами попадается зелёная глина, и вопрос о главном блюде обеда отпадает сам собой. Решено, делюсь с Шариком трофеями: одну дичь псу, а другую закатываю в глиняный шар. Несколько отработанных до автоматизма движений – и походный костерок бойко трещит сухими ветками. На треногу вешаю закопчённый чайничек и, дождавшись, когда пламя стихнет, зарываю утку в угли. Шарик, умяв свою долю, располагается неподалёку и не отрываясь смотрит на бесконечную пляску пламени. Прислонившись к гладкому боку камня, засыпаю.
Тёплый язык возвращает в мир – так Шарик сообщает, что обед готов. Веткой выгребаю из малиновых углей раскалённый ком. Гладкий камень разбивает глину, и от аромата печёного мяса едва не захлёбываюсь слюной. Стараясь не обжечься, очищаю от кусочков глины тушку и, разведя в кипятке кофе, приступаю к трапезе. Утка, несмотря на небольшие габариты, оказывается жирной и очень сытной, а несколько местных толчёных травок придают блюду изысканность и остроту. Пёс с важным видом обследует окрестности, и что-то постоянно хрустит в его зубах. Господи, как вкусен кофе на свежем воздухе! С великим сожалением допиваю последний глоток. Шарик, намотавшись по кустам, возвращается бодрым и готовым к дальнейшим приключениям. Что ж, спасибо этому дому. Прикопав кострище, возвращаемся на корабль. Шарик устраивается вперёдсмотрящим.
Отталкиваясь веслом от берега, замечаю блик солнца в разбитом куске обожжённой глины. Любопытство берёт верх, и, отчаянно матерясь, возвращаюсь на стоянку. Как я проглядел такое, когда закатывал в глину утку, непонятно. В небольшой кусок впаян прозрачный камень величиной с ноготь. Батюшки, уж не алмаз ли? Разгребаю тщательно уложенные вещи и, перевернув всё вверх дном, нахожу небольшой тазик. Он взят в путешествие на всякий случай, и этот случай наступил. Набираю в него грунт и, присев на речном берегу, пытаюсь мыть. После непродолжительной процедуры в осадке остаются три камешка, правда, все значительно меньше первого. Отойдя метров на пятнадцать в сторону, повторяю замес. Два прекрасных прозрачно-голубых камня лежат на ладони. Пожалуй, хватит. Упаковав камушки в нагрудный кармашек камуфляжа, на аккуратно нарисованной схеме