Я прыснула от смеха и обняла её.
Поведение Дилана настолько ошеломило меня, что я даже не заплакала.
Что ж, по крайней мере, это объясняет знакомство в «Фейсбуке».
Парень был полон дерьма.
Я измождённо оторвалась от подушки и огляделась.
Мэри дрыхла без задних ног, разморённая жарким послеполуденным солнцем, в доме стояла гробовая тишина, что не могло меня не подбадривать, учитывая недавнюю бурю.
– Новый, мать его, день…
Нацепив на себя вчерашнюю одежду, я лениво шагнула на балкон и застыла, увидев там Дилана. Он отчуждённо глядел вниз, на расчищающего бассейн Уилла, и курил. Кошмар, во что эти свиньи превратили особняк его тётки! Жуткий бедлам!
– Привет, – поздоровался он, стряхнув пепел в хрустальную пепельницу.
– Привет, – ответила я.
Его лицо побледнело, между бровей пролегала глубокая вертикальная складочка, а некогда красивые голубые глаза искрились печалью. Дилан был выжат как лимон. Впрочем, я ему не сочувствовала.
– Крейг рассказал мне про вчерашнее, – сумрачно заговорил он, ковыряя ногтем перила. – Извини, глупо вышло.
– Глупо? – изумлённо повторила я, придав своему лицу максимально оскорблённый вид.
Он прочистил горло.
– Я имею в виду, отвратительно. Ты ведь не пострадала?
– Нет. Благодаря ребятам. Они вовремя сбежались на твой дебош.
Дилан нахмурился, отвёл от меня виноватый взгляд и тщательно раздавил окурок в пепельнице.
– Прости меня, Номи. Мне правда очень стыдно. Но что бы там ни было, я бы никогда не причинил тебе вреда.
Неужели? Я недоверчиво хмыкнула.
– Вчера ты, похоже, собирался меня убить…
– Господи Иисусе, нет, – он осторожно шагнул в мою сторону и в нерешительности остановился. – Ни за что.
– Дилан, прошу тебя, – сухо процедила я, укоризненно сложив руки на груди. – Вчера ты абсолютно не контролировал себя и ничего не помнишь.
– Да, но со мной уже случалось подобное, и, клянусь, я ни разу не пересекал черту. Я не вру, честно. Спроси хотя бы Уилла.
Уилл! Вот уж достоверный источник! Два сапога пара!
Тем не менее в раскаяние Дилана я поверила.
Дело не в том, сожалел он тогда о содеянном или притворялся, а в том, на что он действительно был способен.
Дилан мог с лёгкостью принять наркотик, напиться до белой горячки или раздолбать бейсбольной битой дверь. Но мог ли он пасть до рукоприкладства? В конечном итоге это я влепила ему оплеуху и это я в то утро вершила нашу судьбу.
Дилану было двадцать два, а мне почти двадцать шесть, и в глубине души я верила, что всё ещё может измениться. Ведь, вопреки здравому смыслу, я была до смерти влюблена в мальчишку, который просто не умел поступать правильно. Или, в силу своего возраста, не хотел.
По крайней мере, мне так казалось…
Как я уже упоминала, никто из моих друзей не подозревал о нашем