Знает, что может контролировать проявление своих эмоций, учится совмещать свои переживания с заботой о себе и о других. Он может говорить об этом с мамой, говорить о себе, расспрашивать о ней, ее переживаниях и волнениях, ожиданиях и беспокойствах. Он понимает, что нужно время для узнавания и привыкания, для пробуждения забытых, но таких необходимых чувств. Он хочет говорить обо всем с мамой. Говорить не только о себе, говорить о ней и о них.
Понимает: начинается другая жизнь, и они с мамой будут строить ее сами. Новые города, люди и ситуации, привыкание к ним будут забирать много сил, доставлять массу неудобств и хлопот. Обрушится все неизвестное и оттого пугающее. Изменить другого человека нельзя, придется учиться принимать его таким, какой он есть, учиться строить с ним, как и с целым новым миром, взаимоотношения.
Он уже осознает, что сердце всегда подсказывает ему самый верный путь. Учится прислушиваться к себе и действовать из внутреннего состояния покоя. Он учится искать себя в каждом действии и знает, что это очень трудно. Знает, что есть выбор: делать что-то или нет, и это его решение. Мы договорились, что он всегда может просить о помощи. Это не признак слабости, это признак действительной, настоящей потребности. Ежели вдруг эту помощь ему не смогут оказать, он скажет себе: «Значит, я сам могу справиться, а если не справлюсь сейчас, будет другая возможность, чуть позже».
Он знает, что создание семьи – это восхождение над пропастью неопределенности, однако любовь и верность друг другу, которые они вместе с мамой пронесли через пять лет долгой разлуки, помогут им.
Он не взрослый. Скоро ему исполнится девять лет. Его девять лет стоят больше ста.
4. Конфета
Каждый раз не перестаю удивляться тому, как работает пространство. Как невидимая рука или неслышный голос ведут нас. Готовишься к встрече, планируешь что-то, а потом включается просто жизнь. Такая, какая нужна именно сейчас и именно для этого ребенка.
Занятие началось словами: «Ниаю, нимау, ниаю, нимау…». В глаза, конечно, не смотрит. Они опущены вниз. Такие голубые-голубые, глубокие. Красивые. Сам весь такой маленький, хрупкий, кажется невесомым. Ладошки светятся, прозрачные. На стул ему пришлось класть толстую мягкую игрушку, чтоб смог дотянуться до стола. Он новенький, первоклассник. Совсем малыш еще.
Отказывался что-либо делать, даже не выслушав предложение. «Нимау», и все тут. На столе в творческом беспорядке лежали журналы, книги, картинки, фотографии, из которых мы планировали склеить плакат желаний и мечтаний нашего героя[3]. Он с интересом все рассматривал исподлобья, но выбирать не выбирал, молчал. В руки картинки не брал.
Слова одобрения, похвалы, подбадривания («Все у тебя получится, ты молодец и со всем справишься…») принесли первый результат.
– Я хау кахету.
Потом