– Товарищи офицеры!
Через секунду все в комнате стояли в строевых стойках, а Шнурков, в мгновение ока отыскавший шапку, представлялся высокому, чуть ли не двухметровому полковнику. Высокого полковника я видел на активе стройуправления в ОДО[2]. У него была фамилия, соответствующая его габаритам, – Громада. Вместе с Громадой в комнате появились: командир нашего УНРа[3] подполковник Кравчук, самый молодой из начальников этого ранга, о нем завистники говорили – «широко шагает – штаны порвет», прораб майор Толоконников – толстый мужик с выпученными, как при базедовой болезни, глазами и неизвестный нам полковник, чистенький, аккуратненький, с общевойсковыми эмблемами и ясными васильковыми глазами, в которых не было проблем, день и ночь терзающих офицеров-строителей.
«Представитель заказчика», – подумал я, а выражение почтительного подобострастия на лицах Кравчука и Толоконникова подтвердило мое предположение.
Шнурков еще не опустил руку от шапки, а все уже поняли – грозы не миновать.
– Где люди? – не дослушав ротного, спросил Громада.
Шнурков тоже понял, откуда ждать неприятностей, и раздельно произнес: «Готовятся к завтрашнему дню… комсомольское собрание… указание политотдела…»
Ротный не первый год служил в армии и знал, что ответить, но Громаду уже невозможно было остановить, как невозможно остановить спущенный курок. Полковник оглядел всех стоящих перед ним и, не найдя ничего предосудительного, стал шарить взглядом по комнате и, конечно, зацепился за обогреватель. «Что это?» – прорычал он. Вопрос носил неопределенный характер и не требовал ответа, это была риторическая фигура, принятая у великих ораторов и большого начальства, но Шнурков о риторике не слышал.
– Коз… обогреватель… ТЭН, – сказал он.
– Убрать, – приказал Громада и добавил, проявляя заботу о подчиненных, – а то сгорите все к чертовой матери…
– Есть, – ответил Шнурков и вдруг побелел, как перед дракой, – уберем, конечно, вы правы… лучше замерзнуть, чем сгореть…
В комнате запахло жареным. Кравчук выпучил глаза и стал похож на прораба, прораб же открыл рот, но не произнес ни звука, а офицер от заказчика, не по-военному улыбнувшись, вышел из комнаты, не желая присутствовать при экзекуции. За ним, нарушив субординацию, юркнул прораб. Кравчук, выходя последним, чуть задержался в дверях и так, чтобы не видел Громада, покрутил пальцем у виска. Жест адресовался Шнуркову и всем присутствующим был понятен.
– Идиот, – говорил этим жестом Кравчук, – мог бы сдержаться, и все было бы в порядке… Сам понимаешь, Громада привез представителя заказчика, а людей на производстве