Так, в случаях, когда закон запрещает уступку вне связи с получением согласия должника или третьего лица (см. пример с договором на долевое участие в строительстве: уступка только при полной уплате цены либо одновременно с переводом долга), подлежат применению общие положения о недействительности сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта (ст. 168 ГК).
При этом, поскольку для сделок уступки законные ограничения – в рассматриваемом нами выше примере с договором на долевое участие в строительстве – направлены на защиту в том числе интересов третьих лиц (а именно должника-застройщика, который может столкнуться с серьезными трудностями при исполнении договора при переходе права другому лицу в случае неисполнения первоначальным кредитором встречной обязанности), такие сделки подпадают под действие п. 2 ст. 168 ГК – их следует рассматривать как ничтожные. Иного закон для таких сделок не предусматривает. Следовательно, в этих случаях право требования к цессионарию не переходит.
В других случаях вопрос о том, будут ли сделки уступки, совершенные в обход законного запрета, ничтожными или оспоримыми, в каждом конкретном случае следует обсуждать с учетом целей запрета.
В тех случаях, когда закон в качестве условия действительности уступки требует согласия должника (п. 2, абз. 1 п. 4 ст. 388 ГК) – который, как уже отмечалось, для сделки уступки является третьим лицом, – должны применяться положения ст. 173.1 ГК «Недействительность сделки, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления».
По общему правилу, установленному п. 1 ст. 173.1 ГК РФ, такая сделка является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе.
В ситуации, когда закон ставит судьбу сделки уступки в зависимость от согласия должника, было бы принципиально неправильно возлагать на него необходимость оспаривать такую сделку, для того чтобы защититься от последствий уступки и возможности предъявления требований новым кредитором (цессионарием). Должник в таких случаях вправе исходить из того, что в отношении него никаких последствий до получения его согласия не наступает и он не обязан ни реагировать на уведомление, ни каким бы то ни было иным образом согласовывать свои действия с фактом совершения соглашения о передаче права. Для него такая сделка уступки эффекта иметь не должна, независимо от факта ее оспаривания. В этом особенность сделок уступки, которые следовало бы учитывать в судебной практике, чтобы избежать возложения на должника излишних рисков.
Казалось бы, для цедента и цессионария указанная сделка должна считаться оспоримой и могла бы быть признана недействительной судом по требованию каждого из них при соблюдении