Нули и единицы.
Нули и единицы.
Я рвусь от новостей, так быстро мир стал другой,
Я не успеваю остаться собой.
Остаться собой.
Зверинец
Паук плетёт узор твоих сомнений.
Паук, живущий в сердце, – твой паук.
И стаи бабочек – счастливых впечатлений —
От мук погибнут в кружевах разлук.
Змея в утробе вьётся мокрым камнем.
Холодным камнем – якорем твоим,
Вопросом безответным, острым, давним,
Как грязный лёд всех пережитых зим.
И жаба распирает вечно горло —
Душитель добрых снов и добрых слов.
Дырявят уши слышащих, как свёрла,
Зверинца вопли из твоих силков.
МОЛЧАНИЕ
Вороний пир, уставший мир,
Мостов крюки на труп реки.
Не доверяй законам стай
И никогда не лезь в стада.
Забытый долг, несётся волк,
Не чуя ног – он одинок.
Клочья знамен и честь племен:
Кто знает толк – тот этот волк.
А из меня рвётся молчание,
Достался в наследство кому-то мой крик.
Есть объяснение, но нет оправдания —
Убейся об стену пустоты, я привык.
Так много зол, кулак об стол!
И лечь в кровать – не выбирать.
Не сможешь век свести на бег,
Пока дрожи за миражи.
Но он придет, как первый лёд
В ночной тиши – тогда реши,
Как быть собой. Сон и покой —
Снимет рукой далекий вой.
А из меня рвётся молчание,
Достался в наследство кому-то мой крик.
Есть объяснение, но нет оправдания —
Убейся об стену пустоты, я привык.
Нейтралитет
Льются молитвы с обеих сторон —
Два претендента желают на трон.
Небо не слышит, сомнения нет,
Святые хранят нейтралитет.
Вассалы клянутся, что будут верны,
И вот уже нет единой страны.
Все видят в закате предвестие бед,
Но святые хранят нейтралитет.
Одними словами, на одном языке,
Матери молят и в каждой руке
Символы веры, или портрет
Того, что хранит свой нейтралитет.
Кровью зальются пашни и реки,
Чьи-то сомкнутся веки навеки,
Победитель заявит, что было дано
Это с неба. Но небо… Ему всё одно.
Обсидиановые бусы
Есть тот, кто знает, что случилось —
Всю жизнь твою и все грехи,
Когда ты совести и сердцу
Внушал: «Слепы вы и глухи».
Когда ты, гордость отвергая,
Её запинывал в кусты,
Был тот, кто видел всё и помнит.
Кто тот свидетель? Это ты.
И перед сном, бывает часто,
Ты сам судья и сам же тать,
Из тёмных дел шлифуешь бусы,
Хоть и не хочешь вспоминать.
Ведь эта нить обсидиана
Не