Эти сутки, правда, выдались не денежными. Привезли всего одного мужика. Никаких родственников не объявилось. Почему – красноречиво объясняла его саркома Капоши во всю задницу.
– Бедняга, – вздохнул я. – Этот гей мучительно умер.
– С чего ты взял, что он был геем?! – спросил Рома отчего-то взволнованно.
– Ну, здрасьте. Кто из нас будущий медик – я или ты? Ты на локализацию саркомы глянь. Не лечился он, судя по всему, совсем. Кахексия. Рот весь в кандидозе.
Ужас нарисовался на Ромином лице.
– Лео, я не верю, что и ты когда-нибудь вот так… Когда видишь это своими глазами, совсем по-другому воспринимаешь ВИЧ. Я все время думал, что меня это не касается. Наверно, для врача я слишком впечатлительный.
– Ничего, это пройдет, – ржу я. – Поработаешь в морге, трупы покромсаешь на учебе – к шестому курсу успокоишься. А если нет – пойдешь ко мне ГМО изучать. А умирать я не собираюсь. Нет, ну, то есть собираюсь, но не от СПИДа. Полно других причин для смерти. Короче, я настроен оптимистично.
– Уж куда оптимистичнее, – покачал головой Рома.
Да, сильно он расстроился из-за саркомного мужика. Или другие были причины. Я спросить не решился.
Оказалось, я тоже впечатлительный. Мне как раз снился тот мужик с саркомой, снимающий ее с себя, как кольчугу, и передающий мне, когда я услышал звонок в домофон.
Я почему-то не верил, что Арина на самом деле придет.
– Чуть не проспал свое счастье, – сказал я.
На пороге моей квартиры стояло именно что счастье. По законам жанра она была в летящем белом платье, дреды собраны в пучок, пирсинг из губы убран. На лице – тот минимум косметики, который мы, парни, обычно и не замечаем.
Но Арина была бы не Ариной, если бы не надела к белому романтичному платью ботинки-гады, а за плечи не повесила бы огромный брезентовый рюкзак.
– Тут все мои вещи, – пояснила она. – Мало ли, мне тут понравится. Ты один в двухкомнатной квартире, не откажешь же девушке в пристанище, так сказать?
– А мама знает о твоих планах?
– Она выгнала меня из дома. Я сделала татуировку.
– Это какую надо было сделать татуировку, чтобы мама на тебя так агрилась?
– Смотри, – и она приподняла платье. На бедре умудрилась поместиться длиннющая фраза: «Все умрут, а я останусь».
– Очуметь. Никогда еще не видел красивых татух на русском. Твоя – ничего такая.
– На самом деле, она выгнала меня не из-за тату. Это просто предлог, да и не выгоняла она, а сделала так, чтоб я сама ушла. Она нашла себе мужика. Квартира-то у нас однокомнатная, я мешаю. А ты ей нравишься, она тебе доверяет. И я тебе пригожусь – от меня может быть очень большая польза.
– Да? Это какая?
– Готовить умею. Нет, ну, правда. Порядок буду поддерживать. Ремонт вот надо сделать. Ну, хоть обои переклеить. А то смотри, плесень ползет, ужас. Как ты