Еще мне Библия нравится. Но только Новый Завет. Ветхий вообще не понимаю и того Бога я не знаю и знать не хочу.
А вот персонаж из Нового Завета – тот, конечно, мне симпатичен. Я уверен: если бы Иисус пришел в этот мир сейчас, то обязательно был бы ВИЧ-инфицирован. Гомосексуал, наркоман, распутник или просто сын ВИЧ-положительной Марии. (Кого вы там ненавидите, презираете или боитесь?) А что, ведь считали же его обманщиком, одержимым бесами, самозванцем – по тем временам самые страшные грехи…
Короче, я знаю, этот чувак – он на моей стороне.
Бабушка меня не любила.
Бывает так, что бабушка и любит, и не любит одновременно – ну, как у Санаева (вы меня простите за вторичность и ссылки на авторитеты, я же в первый раз что-то осмысленное пишу, и мне навыка не хватает), а моя бабушка меня просто не любила.
Она была мной недовольна по умолчанию. И что бы я ни делал – я ничего бы не смог изменить. Я же ВИЧ-положительный.
А чего быть довольной? Дочь росла вроде хорошей девочкой, а потом влюбилась в этого проклятого Валерку. И где же они познакомились?! В университете! Она пришла ассистентом на кафедру, а он – только после аспирантуры. Нищий был. У него имелись ровно одни брюки. Голову мыл хозяйственным мылом, треснувшие авторучки изолентой заматывал. Решил подзаработать. Ну и так подзаработал, что через полгода сам прочно сидел на героине, да и дуру Марго туда же утянул.
Дура Марго – это моя мама. Проклятый Валерка – папа. Хотя тут уверенность бабушку покидала, ведь «Марго была та еще проститутка последние годы, могла и от другого тебя родить, она уже ничего не соображала, прости господи». Падение моих родителей было чрезвычайно быстрым. Потом я читал, что на героине люди могут и по десять лет жить с виду нормальной жизнью – только самые близкие в курсе их состояния. Моя же мама продержалась от первого до последнего укола всего лишь три года.
Бабушка хотела отдать меня в дом малютки, когда в полтора года диагноз подтвердили окончательно, и ВИЧ уже навсегда врезался в ее жизнь, но Санпалыч из СПИД-центра отговорил ее. Сказал, что я хороший мальчишка, показатели отличные, а там, может, к моему совершеннолетию лекарство от ВИЧ изобретут.
Я – совершеннолетний. Санпалыч ошибался.
Бабушка в лекарство от СПИДа не верила, она почему-то думала, что мама умерла от синдрома, а вовсе не от «отравления неизвестным веществом», как было написано в документах.
– СПИД, сука, я тебя ненавижу! – воздевала она руки к небу, если вдруг на нее накатывала печаль по ушедшей дочке и больному внуку.
Она осталась совсем одна. Дедушка умер еще до моего рождения, старшая дочь уехала в другой город. Подруг у нее не осталось – подозреваю, бабушка намеренно от них избавилась. Какие подруги,