Я даже остановилась на мгновение, приглядываясь к любопытным мордочками и рассматривая детально вырезанные коготки. Ласка на пороге. Усмешка светлого. Ну точно! Это же родовой символ Тернеров.
– Лиза, ты где застряла?
– Пока нигде, – буркнула я и преодолела второй пролет.
Мэттью окинул меня смешливым взглядом.
– Ванная, – объявил он, потянув на себя покосившуюся дверь – и та отозвалась душераздирающим скрипом.
Прежде, чем я успела подумать о том, что тюремный душ был не так уж плох, светлый захлопнул дверь обратно.
– Я буду жить там, – он махнул в конец коридора, завершающегося большим круглым окном с широким подоконником. – Ты – там.
Жест-взмах на противоположный конец. Печется о моей девичьей чести? Как мило.
– Сейчас мы поедим, а потом… что за выражение вселенской скорби на лице, Лиза? Где трудовой энтузиазм и жажда доказать обществу в моем лице свою полезность и искреннее желание исправиться?
Странно, но слова эти совершенно не звучали оскорбительно. И я поймала себя на том, что чем дальше – тем сложнее мне было воспринимать носорога всерьез.
– Я скорблю не об этом, – отозвалась я, глядя в насмешливые карие глаза. – А о том, что насчет палаток в гостиной ты пошутил, и мы их не взяли…
Светлый довольно хмыкнул, пожал плечами и уверенно поскакал по ступенькам лестницы вниз. А я, терзаемая любопытством, заглянула за дверь той комнаты, что была мне предназначена. Стало ясно, что моя девичья честь волновала Мэттью Тернера меньше всего.
Крохотное помещение с маленьким круглым окошком, узкой кроватью, тумбочкой при ней и занимающим чуть ли не полкомнаты шкафом. И полкомнаты он занимал вовсе не потому, что был большой. Когда-то здесь наверняка жила прислуга.
Я мысленно расфырчалась, но признала за ним это право. А потом даже утешилась – меньше драить!
И отправилась помогать разгружать машину.
Этой же ночью я поняла, что была неправа. Мэтт отселил меня на другое крыло дома не потому, что хотел указать мне место.
Вопль заставил меня скатиться с кровати, уходя из-под возможного удара, когда я еще не успела проснуться. Я стукнулась коленом об пол, но не обратила на это внимания, схватила подушку, швырнула ее в сторону двери, чтобы отвлечь внимание нападающего… и замерла. Тяжело дыша, зажавшись в щель между шкафом и стеной, судорожно сжимая кулаки. Браслеты щекотали кожу совсем слабыми электрическими разрядами, гася рвущуюся наружу магию.
Вязкая тишина забивала глотку. Кровь стучала в висках, несла адреналин по венам.
В моей комнатушке никого не было. Никто не нападал. Но вопль – вопль, который я узнала бы из тысячи