И в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., и в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г. российский законодатель рассматривал в единстве всю совокупность составов противоправных деяний и видов наказаний за них. Не разграничивались преступления и проступки также и в Положении о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия 1881 г., регламентировавшем режимы чрезвычайного (исключительного) и военного (осадного) положений, где размеры и сроки наказаний устанавливались выше, чем в условиях мирного времени.
Именно в силу традиционной для российского дореволюционного права практики регулирования и применения полицией и судами общей системы мер ответственности как за преступления, так и за маловажные проступки арест представлял собой вполне допустимую пограничную меру наказания (т. е. разграничивающую ответственность между преступлением и проступком), использовавшуюся, как правило, в случаях отсутствия оснований для длительного ограничения или лишения нарушителя свободы, но при наличии оснований применения за совершенное нарушение более строгого наказания, чем штраф или общественные работы.
В СССР, где после принятия в 1922 г. первого Уголовного кодекса РСФСР были законодательно разведены уголовные преступления и административные проступки, арест как мера административного взыскания отсутствовал и вплоть до 1941 г. в отечественной юрисдикционной практике за административные проступки не применялся. Он был снова введен как исключительная мера административного воздействия только в начальный период Великой Отечественной войны в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении»[127]. Арест по названному указу мог быть наложен на срок до 6 месяцев на виновных в невыполнении предписаний военных властей или в нарушении законодательства, регламентирующего охрану общественного порядка и государственной безопасности: в невыполнении установленных трудовых и военных повинностей, нарушении правил въезда, выезда из населенных пунктов и проживания в населенных пунктах, нарушении светомаскировки и т. д.[128] Таким образом, рассматриваемая мера наказания за административные проступки была допущена к применению советским законодательством только в условиях военного времени в местностях, объявленных на военном положении властью военных начальников не ниже командира войскового соединения (дивизия, армия).
Учитывая генезис ареста как вида наказания за публичные деликты в отечественном дореволюционном и особенно в советском праве, парадоксальность нынешней ситуации с этой санкцией в действующем КоАП РФ представляется очевидной. Удивительно, но факт:
– в