Со временем такая интерпретация вестфальского соглашения стала конститутивным мифом в теории МО. В противовес ей в этой книге доказывается, что 1648 г., ни в коей мере не отмечая прорыв в сторону нововременных межгосударственных отношений, на самом деле был апогеем эпохи формирования абсолютистского государства: он зафиксировал признание и упорядочение международных, или – если говорить более точно, – междинастических отношений абсолютистских, династических политических образований (polities). Однако для обоснования этого тезиса было бы недостаточно указать на внешние качества политических феноменов – суверенитет, ограниченную территориальность, множественность государств – или же на «анархию» как системный структурирующий принцип международного порядка. Напротив, следует вскрыть общественные отношения суверенитета, определившие вестфальский порядок, чтобы продемонстрировать его донововременную природу. Такая задача требует социального и исторического подхода. Неореалистская логика «анархии» практически ничего не может сказать о порождающих источниках и содержательных практиках – войнах за наследование, политических браках, династических союзах, меркантилистских торговых войнах и элиминативном равновесии (eliminatory equilibrium) – международных отношений периода раннего Нового времени. Однако одно дело изучать современную историографию, которая исправляет эмпирические дефекты, и совсем другое – разрабатывать теоретическую схему, позволяющую по-иному задать значение 1648 г. в более широком историческом континууме эволюции европейской системы государств. Данное исследование стремится демистифицировать Вестфалию, предлагая пересмотреть развитие и динамику европейской системы государств в период с VIII по XVIII в., опираясь на диалектический историко-материалистический подход. Моя интерпретация вращается вокруг пяти следующих исследовательских осей.
1. Сравнительная историческая социология, которая стремится выяснить различия между разными геополитическими порядками. Если все больше исследователей сходятся во мнении, что в разные времена международная политика не управлялась одним «общим законом», значит нам нужно определить отдельные наборы «правил игры». В какой степени