Я, конечно, ему отвечал, передавая письма всякий раз, как только кто – либо из огромного числа моих знакомых следовал в сторону. В общем, туда, где жил отец. Это заставляло, видимо, его полагать, что я еще не совсем потерян, раз трачу время на ответы, хотя на самом деле отвечал я ему только и единственно только по причине того, чтобы утешить старика, сообщив ему очередную порцию лжи о себе.
Эти горы лжи, накопленные в моем сердце за долгие и долгие годы, с тех самых пор, как я покинул родительский кров. Это именно они всякий раз сжимали мое сердце болью, которую не с чем сравнить. Это – понимание того, что любящий тебя старик, в одиночестве коротающий свой век, думает о тебе лучше, чем ты есть на самом деле. И ты лжешь, лжешь и лжешь, нанизывая горы лжи друг на друга просто потому, что нельзя сказать любимому человеку правду о себе, не убив его при этом.
Теперь письма его были похоронены в глубокой песчаной могиле. И извлечь их оттуда не было ровно никакой возможности. К тому же я уже отошел от того места на огромное расстояние. Так что, вернуться назад я бы не смог уже никак… Отец, как бы я хотел сейчас быть рядом с тобой, вместо того, чтобы шляться все свои дни неведомо где, затерявшись под конец в непроходимой пустыне!
«Сын мой возлюбленный! Получил твое письмо, сын мой, и помянул дни прошлого. И, приклонив колени, горько восплакал. Я сказал – «Как суетен этот мир и непостоянен! Как не остается эта жизнь в одном положении, но все постоянно превращает и изменяет. Увы! Напрасны старания человека. Сегодня мы вместе, а завтра разлучаемся. Сегодня радуемся, веселимся, – завтра бранимся, огорчаемся. Сегодня сладкогласно поем. Завтра умираем и черви нас поедают. Ах, тщетный мир! Ах, лживый человек! Вчера у меня было много сыновей, и я хвалился своими сыновьями, – сегодня с одним только собою находясь в смиренной пещере, болезную и стенаю над самим собой… А завтра, может быть, поминки будут совершать-ся надо мной.»
Скоро, уже скоро, отец, совсем уже скоро мы вновь, как и во времена моего детства, когда ты возил меня на своих плечах, мы снова будем вместе, и я, наконец, смогу сделать то, о чем мечтал очень и очень давно. Прижать тебя к своей груди и так, горько заплакать от счастья и от того, что там, за Великим Порогом Всего, там уже мы не расстанемся…
«Сколь тщетна эта жизнь, воистину, сын мой! Сколь обманчива и коротка! Вот и снова Новый Год! Снова пожелания и надежды, однако, и наша смерть где-то притаилась и ждет. Какой-то день или ночь будут последними и для нашей собственной жизни. Поэтому блажен, кто день и ночь помнит о смерти и готовится ее встретить. Ибо у нее есть обычай приходить к тем, кто ее ожидает, веселой. А тех, которые ее не ждут, –