ты по сахарной душе.
прокатился, потоптался,
отчитался: «пошутил»,
снова взял и покатался,
и ещё раз прокатил.
ты ушёл, а я живая,
я живая, а оно,
смерти жуть переживая,
кровожадно и темно.
посмотрел в него, и точно:
там внутри, где бился стук —
гравировка из цепочки
золотых от крови букв.
прошептали эти губы
те слова, что крепко вбил:
«он меня совсем не любит,
да и вовсе не любил»
ты прочёл и удивился:
что за прихоть у планет!
вроде, малость порезвился,
поиграл – а сердца нет.
а теперь напрасно кайся —
в этих буквах золотых,
унывай и задыхайся:
бессердечен этот стих.
Дрейф
Не большая беда, не испуг, не истерика
Рвут жестоко на части, влекут в никуда.
Мне пришлось дрейфовать у любимого берега,
Не ступая на землю, что снилась всегда.
Я стою и смотрю на утёсы и пристани,
Застилает глаза пелена тихих слёз.
Этот берег любим, он беспечный, но истинный,
А откуда знаком мне – нелёгкий вопрос.
Там песок золотой, там маслины и финики,
Потянуться – достанешь прозрачной рукой.
У источников вод седовласые иноки
В силах вымолить мне тишину и покой.
Там в пещерах и дебрях живёт вдохновение,
Там гармония дружит с надеждой, любя.
Этот берег мне снится. И в эти мгновения
Я на время почти забываю тебя.
Я стираю тебя…
Стираю что-то важное из сердца.
Не так, как пыль с тяжелых книжных полок,
не так, как двойку в дневнике из школы.
Не так, как пятнышко – с груди рубашки,
как то, что, в общем, стирке не подвластно.
Стереть ли солнце с кальки небосвода?
Стереть ли каплю, что с травы упала
и в землю просочилась моментально —
стереть её с земли ещё возможно?
Но почему так больно и жестоко…
Мне кажется, что я тебя стираю.
Мне кажется, что это невозможно.
Ножи августа
Есть, говорят, у августа ножи,
Которыми возможно резать вечность.
Ножами служат августу дожди,
А ночью – галактическая млечность.
Возможность резать вечность? Что за бред?
Как торт – углом? Края? Посередине?
Взрезая раны, оставляя след,
Сей летний месяц штопает и чинит.
Починит мой покой, уютный быт,
Заштопает, слегка погладит душу,
В которой будешь медленно забыт —
Из волн обиды извлечён на сушу.
Когда-то мне казалось: мы – одно,
Извечный образец единой глыбы.
…У глубины предательства есть дно —
Там боль и ужас плавают, как рыбы.
Ты