Но ведь существует и другой мир: мир книг, где всякая человеческая жизнь – личная книга каждого.
«Число возможных книг не ограничено, как и число звёзд. Каждый новый наследник добавляет новую главу или правит страницу предшественника» Борхес.
Спасение я находила в чтении, книги держали мой устойчивый интерес, где через слово я могла путешествовать во времени.
Любой герой собственной жизни выбирает из массы одну из тропок, отметая остальные, но есть люди-книги, как Цюй Пен, выбравший все разом. Просто он не верил, в отличие от Ньютона и Шопенгауэра, в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времён. Я могла хвалиться не собственными книгами, а прочитанными, как Борхес. И я чувствовала себя его героиней, стремившейся к невозможному, пытаясь разгадать тайну бытия, вскрыть свой потенциал, создать себя лаконичной книгой. Книгой, где новизна возникает из комбинации слов, а не в новом сообщении. Ибо уже
Платон знал: «Всякое знание не что иное, как воспоминание».
Главное, я по-прежнему была готова отказаться от всего ради Любви, которую я так и не находила. Готова была броситься в океан и принять облик русалочки ради мужчины, которого бы я любила, или стать птицей, и тогда единственно возможное направление стало бы вверх. Только во снах я была так возвышенна и так полна восторгом, что реальность на контрасте становилась всё более невыносимой. Особенно, когда приходили холода – и что ещё ужаснее для меня – морозы. Путешествия учат больше, чем, что бы то ни было. Иногда один день, проведённый в других местах, даёт больше, чем десять лет жизни дома.
Закончился очередной проект кино, в котором я отработала не только как художник-декоратор, но и сыграла эпизодическую роль лаборантки судмедэкспертизы. Несмотря на успех картины и решение продюсеров продолжить наш сериал, моё решение всё поменять окрепло. У меня появились несколько месяцев безбедной свободы, и наступал мне ненавистный период холодов, появилась возможность сбежать от них. Уже в заключительные съёмочные смены и приготовления к «шапке» (это весёлая церемония завершения кинопроекта, сопровождающаяся выпивкой, закуской, танцами, спокойным общением коллег и обсуждением новых планов в нерабочей обстановке), моя решительность подкрепилась разговором с Люцией. Довольно странное и редкое имя этой девушки подтверждало её неординарность и соответствовало ей. Она была особенной. Работала она с нами на проекте буфетчицей, так как ей всё равно было, кем поработать в кино. Ей просто хотелось познакомиться со съёмочным процессом, поучаствовать в этом:
– Знаешь, Алён, сейчас доработаем последнюю смену, и я снова хочу вернуться в Индию. Кино и съёмочный процесс я посмотрела, мне не понравилось.
– В Индию?