Так бывает…. Владимир Муляров

головы все стенки и препоны, которые обычно и не дают людям возможности себя как-то проявить! И они, эти слова, делают тебя сразу же очень взрослым и очень… ответственным! Да! Потому что это не бирюльки какие-нибудь, это – Рахманинов! Этот момент становится моментом твоего превращения из подростка сразу же во взрослого мужика. Пусть еще глупого, но уже – взрослого! Который с этого самого времени все в жизни будет делать как мужик. Как батя. Как батины друзья. Как ваш физик в школе, Николай Викторович Кривов, однорукий, горевший в танке на Курской Дуге. У которого на уроках даже самые отпетые сорванцы и школьные хулиганы всегда сидят, затаив дыхание! Как все, кем ты до этого только лишь восторгался, глядя на них снизу вверх детскими своими глазами. Шахтеры, фронтовики, бабы, поднимавшие шахты и города из руин, и просто честные люди, трудяги. А теперь и ты с ними в одной упряжи. Все! Ты вырос! И поэтому даже на свою любимую училку смотришь уже совершенно другими глазами! Эта трансформация в тебе происходит столь стремительно и столь безболезненно, что остается незамеченной никем. Но ведешь с этого дня ты себя уже совершенно по другому. Ты стараешься быть взрослым, и кое-что у тебя получается уже прямо сейчас…

      Ты идешь с урока музыки домой со своим новым нотным сборником Рахманинова. И идти-то тебе всего сто метров. Потому что дом совсем рядом с Клубом, где ваша музыкальная студия. А твои сверстники тебе кричат:

      – Идем стрелять в посадку из нового самопала! – и показывают в руке длинный проходческий бур, который они уже переделали во вполне боевое оружие.

      – Не. – говоришь ты. – Мать сказала с Русланом сидеть дома. А батя во вторую! – и бегом бежишь домой. Потому что твой пятилетний братейник, озорник-затейник, постоянно болел горлом. И сейчас он не в садике, а дома. И знаешь, что стоит только вам остаться с ним дома вдвоем, он из тебя все жилы вытянет! Но, делать нечего. С Масей не поспоришь – себе дороже!

      Дорожка-подъезд-пятый этаж. Все налету, на едином вздохе. Через три ступеньки. И даже без одышки. Сталкиваешься в прихожей с Масей, и она целует тебя в лоб и уходит вести продленку в школе. А твой братейник, озорник-затейник, тут как тут и с ехидным прищуром смотрит на тебя в упор, дескать: «Ща я тебе устрою!» Но ты хитрее малого пацана. Ты точно знаешь, чем его купить раз и навсегда. И ты отпираешь запертый на ключик «Сервант» и достаешь свою единственную на весь город электрическую железную дорогу, сделанную в ГДР, и купленную по чистой случайности в Москве в магазине «Лейпциг». Ей, этой дороге, цены нет! И братейник таращит глаза, ошарашенный такой твоей щедростью, а ты ему говоришь. Назидательно и строго.