осторожными поцелуями, позолотой,
поножовщиной ног, супом, мурчанием, икотой.
наш вечер – счастливая пчела,
пусть она и застряла в песочных часах,
в липко-сладкой бутылке из-под лимонада.
мы с тобой измеряем вечность
тем, чем нам доверили: любовью, глупостью, обидой,
душевным теплом, кайфом, заботой…
но иногда я выхожу в трусах на балкон,
смотрю на огни ночного города
и чувствую себя обманутым муравьедом…
чувствую голод судьбы.
может, завтра не вернуться домой?
огненные доберманы
я читал до четырех пополудни, и вот – выхожу
в осенний навал, в напалм рыжих лапчатых бестий
и черных вычурных скелетонов.
собака длинная, изящная, как лань
проворно делает растяжку на мусорном баке,
а в небесах стая птиц синхронно раскачивает
широкие колокола из голубой эмали,
но – звук вырван как зуб, срезан, как скальп.
но – не удержать за поводки этот мир,
это море людское,
мир многообразный, остервенело рвущийся на волю.
и трамвай сходит с холма апостолом насекомых —
похожий ликом на красного муравья – и фары горят,
а правая фара горит ярче —
светящийся синяк под глазом.
девушка на остановке ждет маршрутку
и неприхотливо разучивает па из модного танца,
поскакивает с легким вызовом в черных лосинах,
чем и украшает обычный, набыченный день октября.
ржавый железный остов от летнего кафе
веселит нескладностью – остов подобен неправильно
собранному скелету плезиозавра.
прошлой ночью, оставив на твоем теле граффити
фломастерами – со страстью —
на зависть самой Нефертити, я иду сквозь тебя,
сквозь акварельное сияние слов.
уверен, ветрен, но настойчив.
иду сквозь осень, сквозь ржавый фарватер,
фаворит, несомненно, – даже если и темная лошадь.
мужики играют в футбол. выделяется грузный защитник
с взглядом и видом сосредоточенной свиньи.
кленовые листья пытаются втиснуться в ритм игры,
но листву не берут в команду.
скоро появятся первые заморозки, ледяная змея
выдохнет иней на сине-баклажанные травы,
а здесь чугунная урна отрыгивает увядшую розу
и смятый пакет из-под кефира.
душа парит над миром, едва касаясь крыши универмага.
эпоха безвкусная и эпатажная, как леди Гага,
примеряет платья из одноразовых вещей
контрацептивы, посуду, знакомства, манекены любви
«пока-пока»
с очарованием целующихся напомаженных вшей,
что радует – так это осень. и огненные доберманы
остроухо беснуются в парке,
и на густых гнутых волнах тумана
серфингистом по ночам в город въезжает,
словно вырезанный