– А как звать внучку? – спросил Валерий.
– Маша, – коротко ответила девочка.
– Вот имя хорошее! Наше! – воскликнул усач, – а моя невестка неделю назад двойню родила. Назвала Елисей и Есения. Я говорю сыну: назвали бы в честь дедов, Василием, как меня или Сергеем, как другого деда. Как бабок – Валентиной, Людой! Так нет же – чего придумали! Вот не привыкну никак! Буду пацана Лёхой кликать, а девочку – Ксюшей…
– Поздравляю с прибавлением, – откликнулась Алла Петровна и, воспользовавшись тем, что мужчины отошли, стала тихо выговаривать внучке:
– Почему ты оделась не так, как я просила? Ну что за вид? Переступая порог этого дома, ты обязана выглядеть, как барышня!
Сама Алла Петровна в кружевной блузе с брошью-камеей под горлом и строгой длинной юбке выглядела как стародавняя дворянка.
– Не буду, что за отстой, бабушка! – фыркнула Маша, – ты забыла, что сегодня в хобби-центре начинается продажа новой манги? Там все наши соберутся, а я оденусь, как будто совсем не шарю?!
Они обменялись сердитыми взглядами одинаковых карих глаз.
– Ну, хоть ушки временно сними, – примирительно прошептала Алла Петровна, – у меня скачет давление, мне будет нужна твоя помощь…
Девочка нехотя вытащила из волос ободок с кошачьими ушами и сунула его в чёрный рюкзак, усеянный значками – пуговицами.
– Не стану я здесь долго торчать, – проворчала она.
Между тем из-за ширмы в углу зала Игорь и Валерий вынесли столик, а Василий выложил на него из большого кофра ножи и кинжалы. Отдельно на дубовый спил были положены две скрещенных шашки. Вернувшиеся из подвала гости окружили стол, завороженные разнообразием и красотой ножей. Рукояти из рога, карельской березы, ореха, и даже ножек косули с нежной рыженькой шерстью и раздвоенными копытцами… Грозные лезвия с зазубринами, гранями, бороздами или же благородной гравировкой… Василий отпускал лишь краткие замечания: «пластунский нож», «якутский нож», «морской кортик 50х годов», «охотничий нож», «кавказский кинжал 19го века», ревниво поглядывая, если кто-то брал нож в руки. Затем зрители отступили от стола, а Василий встал перед ними, взяв в каждую руку по шашке. Опустив голову, он постоял так и вдруг запел изменившимся, сильным хрипловатым голосом. Вечная удаль и вечная обреченность сливались в вольном напеве, и слова были тоже вечные: степь, ворон, конь… Оборвав на высокой сиплой ноте припев «Ой-да-а, о-о-ой…», он начал вращение шашками. Рукояти ловко прокручивались в ладонях, клинки летали над головой, плечами, за спиной, создавая вокруг Василия остро – сверкающую сферу. Закончив фланкировку, он вложил шашки в ножны и снова вернул их на дубовый спил. Публика разразилась аплодисментами.
– А теперь приглашаю всех познакомиться с уникальным собранием народной вышивки, которую собрала