Хуже всего было то, что дождь продолжался с незначительными перерывами уже как два месяца подряд. Все каналы вышли из берегов и по улицам счастливо плавал разнообразный мусор, поднятый из канализации, которая, естественно же, накрылась в первые же недели потопа; город медленно утопал в собственных испражнениях, но никому не было дела до этого.
Димитров глядел на то, как по тротуарам неспешно, вразвалочку передвигаются горожане в до нелепости высоких ботфортах. Последний хит сезона – резиновые сапоги до самой задницы. Отличный выбор для утиной охоты на болотах или для вечернего выхода в свет. Даже удивительно, как их на всех хватило, как будто все заранее знали, что произойдёт подобное дерьмо, и решили закупиться на случай.
Впрочем, Димитров давно заметил, чтобы не происходило, люди всегда найдут способ вывернуться. Найти какую-нибудь хитрую лазейку, чтобы испытать судьбу и не повторить исторический путь динозавров. На планете стоило закончиться нефти, как все якобы цивилизованные государства начали переходить на солнечные панели, ветряки и прочие термоядерные приблуды. А все нецивилизованные государства весьма долго и неприятно подыхали. Если повезло родиться на белом берегу, то можно было наслаждаться очередным сериальчиком и холодным пивком, а если нет… А если нет, ну что же, вот тебе кирка с лопатой и работай пока не подохнешь за доллар в день.
Но такой шикарный подход к жизни продолжался недолго. Мир захлёстывали волны беженцев отовсюду. Грязные бродяги прибывали оттуда, где, казалось, и тараканов уже не должно было остаться. Сначала им подбрасывали кое-какую гуманитарку, а потом перевозили в государства, которые, как бы это выразиться, в общем, не самые лучшие палестины их перевозили.
Даже и тогда, казалось, что всё нормально и мировые лидеры, обнявшись вместе и встав в кружочек демонстрировали, что мир един, стабилен и прочую подобную ерунду. Но часики уже тикали. Медленно, очень-очень медленно тикали часы, которые отмеряли последнее время человечества. Сначала началось с безобидных вещей: поднялся уровень воды и несколько малозначимых городов из числа европейских столиц начали уходить под воду; чуть позже стали замечать, что поднявшаяся температура уверенно так поменяла климат на планете. Гольфстрим сказал всем до свидания и с достоинством почил, а Северное полушарие превратилось в Арктическое, но, впрочем, не везде. В Сибири жара растопила вечную мерзлоту, а заодно и некоторое количество метана. Полыхало, конечно, знатно. Двадцать миллионов беженцев загибались красиво.
Но, когда живёшь с этим постоянно, всё это добро размазывается по временной шкале, как говно по сточной трубе. Тоненьким слоем, но крепко, так что не отдерёшь. Если смотреть на конец света по телевизору, то кажется, что он тебя минует. Но иногда, конечно, это касается тебя напрямую, как сейчас.
Метро закрыли ещё в прошлом месяце. Сейчас в городе шла необязательная эвакуация, но все уже знали, что сюда никто не вернётся. Власти решили закрыть город, так как не сегодня-завтра падёт дамба и тогда точно будет полный кошмар. Гидравлические помпы и так уже работают через одну, а когда на набережную упадёт немаленьких размеров цунами, то тогда… Димитров не хотел думать о том, что должно было случиться тогда.
Ему оставалось только отвернуться от окна, натянуть куртку, натянуть эти дурацкие ботфорты и выйти на улицу чтобы поймать себе какой-нибудь транспорт и свалить из этого города к чёрту.
Но странное дело, Димитрову очень не хотелось уходить из офиса. Своего идиотского офиса, в котором он плевал в потолок вот уже семь лет. Офиса, в котором он, по сути, был никем и мог только лишь отлынивать от тупой, никому не нужной работы и плакаться, что он не может найти здесь себя.
Димитров вот уже три недели, как съехал с квартиры, потому что… Нет, ну серьёзно, мне непременно нужно это пояснять?! Типа и так не понятно? Ну ладно. Димитров жил в вонючей квартирке в вонючем квартале на другом конце вонючего города. И как только все транспортные артерии города перекрылись эпичных размеров тромбами, то Димитрову пришлось выбирать: работа или офис. И он, конечно же, как и любой раб системы выбрал свои оковы. Хотя, казалось бы, кому вообще нужна работа на планете, которая не сегодня накроется трижды проржавевшим медным тазом?
В последние недели тесная комнатёнка на четвёртом этаже зачуханного бизнес-центра служила Димитрову неплохим загоном, где этот хомячок мог ещё ассоциировать себя с «цивилизованным человеком»! Ха-ха-ха! Простите. Шучу, не простите. Это его стойло, венцом которого был на удивление внушительный стол цвета поноса, оставалось