Однако, когда я пробегаю мимо, собака обнюхивает ножку парковой скамьи, а ее хозяин сидит, уставившись себе под ноги.
Через 200 метров, на мосту Святого Антония, колени сообщают мне, что асфальт им не по душе. Но их мнение мне в данный момент безразлично. Я преодолеваю мост, и это здорово. Дальше дорога пойдет вниз.
Я немного опускаю руки, чтобы приспособиться к изменившемуся углу наклона, и пытаюсь вернуть себе способность мыслить. Но создается впечатление, что мозг плавает внутри черепа. Мне трудно воспринимать окружающую действительность, за исключением разве что небольшого куска дороги прямо перед собой.
Я бегу по газону рядом с велосипедной дорожкой, где тысячи бегунов, которым тоже не нравится асфальт, вытоптали узкую тропинку. Слабый уклон позволяет восстановить нормальное положение тела. Дыхание успокаивается, ноги более или менее послушно следуют за движениями рук. Но общее состояние лучше не становится. Я не хочу бежать. Скорей бы все это закончилось!
Я прикидываю, что пробежал два с половиной или три километра. Прошло 13–14 минут. Если трезво рассудить, то это детская дистанция. Но мне трудно спуститься по лестнице от прогулочной аллеи к дому, как это пристало представителю рода homo erectus. Колени подозрительно подкашиваются на каждой ступени. Я осторожно открываю дверь, незаметно проскальзываю в ванную и запираюсь там на 20 минут, ожидая, когда от щек отхлынет краснота.
Небольшие изменения в программе тренировок
Мой тренировочный план – скорее спонтанный, чем продуманный – предусматривает на следующий день восстановление в кафе, где я собираюсь угоститься мороженым. Неважно, сколько я пробежал и в какой форме нахожусь. Самое прекрасное в беге то, что всегда есть повод вознаградить себя за труды.
«Пожалуйста, положите сверху еще взбитых сливок», – говорю я официантке, которая наполняет вафельный рожок двумя шариками шоколадного мороженого.
Раз уж я бегун, то могу позволить себе столько сладостей, сколько захочу. Я ведь все равно не растолстею. В это я свято верил на протяжении многих лет, когда уже прекратил бегать и только замечал, что брюки после стирки сидят как-то чересчур плотно. Правда, теперь этот самообман развеялся. Я ведь и начать снова бегать решил не без задней мысли, что это уж точно не повредит моей фигуре. Но это не повод, чтобы отказываться от шоколадного мороженого со сливками. Я же питаюсь без излишеств и время от времени могу позволить себе что-нибудь сладенькое. Вот только почему меня мучает совесть? Я чувствую желание начать отжиматься прямо на полу посреди кафе. «Ничего, завтра у меня снова пробежка», – успокаиваю я свою совесть.
Ну