Сегодня утром Аллочка в разговоре о предстоящем деловом свидании с депутатом вдруг процитировала: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе…»
– Это ты к чему? – удивился Никола.
– К тому, чтоб ты не слишком надеялся…
– Вовка нормальный мужик. Мне так кажется. Он в восторге оттого, что именно его одноклассник помог высокопоставленному коллеге. Это еще один повод, чтоб подкинуть нам деньжат на оборудование.
– Ну да, свет славы доктора Любавина упал на лик депутата…
– Алка, – нахмурился Никола. – Мне не нравится, как ты говоришь.
Она подняла виноватые глаза:
– Я же знаю, что значит для тебя наша больница. И если твой Вовка пообещает, но не сделает, ты ж психовать будешь. А мне не хочется.
– Поможет, – с деланной уверенностью отрезал Никола.
А сейчас он стоял в толпе и поругивал главврача, который втянул его в это сомнительное мероприятие. Не вспомнит Вовка… А Вовка вдруг завертел головой.
– Доктор Любавин! – весело крикнул Опенкин из плотной толпы вокруг него.
– Я здесь, – откликнулся тот и помаячил рукой. Люди перед ним расступились, и он оказался рядом с депутатом.
Вовка был похож на свои фотографии в газетах: очень молодой, очень успешный, с пристальным взглядом умных глаз. А теперь Никола увидел и то, что скрывали снимки: бьющую ключом энергию, юношеский восторг от ощущения – я молодец, у меня все получилось, у меня столько впереди! Выходит, напрасно Любавин сочувствовал депутату: такая сумасшедшая, непростая жизнь для него – родная стихия.
Никола с удовольствием пожал крепкую теплую руку.
– Значит, так, – негромко сообщил ему Опенкин. – Сейчас вся эта процедура, потом посмотрим поликлинику – кстати, она детская, тебе небезынтересно, наверное. Держись рядом.
Столь важное мероприятие снимало телевидение, газетчики разного масштаба сновали туда-сюда с диктофонами. Всем хотелось эксклюзивного привета от депутата.
Главврач новой поликлиники, миловидная худенькая женщина с нервным румянцем на щеках, провела экскурсию для важных гостей. Просторные холлы с телевизором на каждом этаже, бассейн, великолепная диагностическая аппаратура. Никола вспомнил, сколько трудов стоило его главврачу «выбить» аппарат для доплерографии сосудов, как меланхоличный Жорик Авакян плясал зажигательный танец вокруг еще запакованного чуда медицинской техники …
В какой-то момент сопровождающая депутата и начальство толпа значительно уменьшилась и просочилась в роскошный актовый зал. Там, на сцене, был накрыт стол для избранных. Любавин хотел было дать задний ход, чтоб подождать Вовку за дверью, но тот как почувствовал – подошел, взял под руку.
– Давай по бокальчику шампани, чтоб твоим коллегам и пациентам здесь всегда везло.
Захлопали пробки, депутат сказал что-то проникновенное и значительное, Любавин отпил шампанского и поймал движение Вовкиной головы в сторону двери. Вместе с депутатом зал покинули