– Я спрошу тебя еще раз. Что ты с ней сделал? Глаза мужчины беспокойно забегали.
– Что тебе надо?
Луис схватил его за глотку и прижал к стене с такой силой, что картины, развешанные вдоль коридора, закачались.
– Даю тебе три минуты на то, чтобы ты убрался отсюда. Потом позвоню в полицию. Понял?
Незнакомец сглотнул.
– Я ничего с ней не делал. Это все мой приятель. Он сказал, это никак ей не навредит. Он просто добавил пару рюмок водки в ее напиток, когда она отвлеклась. Я хотел, чтобы она расслабилась. Она была такой зажатой и высокомерной. Сказала, что не заинтересована во мне, но я знал, что она обманывает. Они все приезжают в Вегас, чтобы повеселиться. И она явилась сюда за тем же. Чтобы развлечься с кем-то на одну ночь.
Луис едва сдерживался, чтобы не придушить мерзавца.
– Еще раз ты к ней подойдешь, и я сделаю так, что до конца своей жизни ты будешь есть через трубочку. Понял?
Мужчина закивал и потер свое горло, затем быстро попятился по коридору в сторону лифта.
Луис тихо выругался, затем склонился над англичанкой, которая сползла по стенке на пол. Она выглядела бледной, на ее лбу выступил пот, но ее дыхание было ровным.
– Где ты остановилась? – спросил он.
Она озадаченно посмотрела на него своими большими глазами:
– Мы знакомы?
– Немного.
Девушка склонила голову и прищурилась, словно усердно пыталась его вспомнить.
– Ты выглядишь вроде бы знакомым…
– В каком номере ты остановилась? – сделал Луис еще одну попытку, помогая ей подняться.
Он изо всех сил старался не замечать, какой нежной, словно лепестки магнолии, оказалась ее ладонь.
– Кажется, там была цифра семь. – Она радостно улыбнулась. – Это моя счастливая цифра. Однажды я выиграла оплаченный день в спа-салоне на вечеринке для учителей. Процедуры были такими приятными и расслабляющими, что мне не хотелось оттуда уходить. Тогда я в первый раз сделала бразильскую эпиляцию. Белинда меня уговорила. Было ужасно больно. Но самое смешное, что теперь я их постоянно делаю. Наверное, у меня повысился болевой порог, или еще что. Вообще я еще та трусиха Я плачу от боли, когда снимаю пластырь. Жалкое зрелище. – Ее яркая улыбка потускнела, когда она добавила: – Думаю, всему причиной то, что я рано потеряла маму. Она погибла в автокатастрофе, когда мне было десять…
– Жаль это слышать…
– Мой отец больше не женился, – продолжила она, как будто Луис ничего и не говорил. – Я думала, он найдет себе новую жену так быстро, как только возможно, но он этого не сделал. Не то чтобы у него не было любовниц. Вот их у него было очень-очень много. Никому не нравится думать о своих родителях в этом плане, правда ведь? Это отвратительно. Моему отцу за шестьдесят. И о чем он только думает? Разве не пора уже жить тихой мирной жизнью?
– Мужчины всю жизнь остаются мужчинами, и не важно, сколько им лет, – пробормотал Луис.
Она растерянно посмотрела на него:
– Я