Филадельфу не было дела до предупреждений оракулов, и он начал снова выкапывать устье этого канала с пресной водой[19]. Он был достаточно широким для того, чтобы две триремы могли проплыть по нему бок о бок, и достаточно глубоким для экспедирования грузов. К тому же навигация в нем была открыта на протяжении двух третей года с помощью примитивных шлюзов, представлявших собой тяжелые деревянные балки, наложенные одна на другую.
Правитель пал жертвой собственных амбиций. Он жаждал заполучить власть над Аравией, Сирией, Малой Азией и даже Грецией и Македонией. И это его желание не было невыполнимым. Его войска стояли в Келесирии, Финикии и Палестине, а корабли патрулировали Эгейское и Красное моря. Сестра и жена Филадельфа Арсиноя II оставалась правительницей Самофракии и Самоса, а также расположенных в Малой Азии Лидии и Карии. Помимо всего прочего, его сосед Антиох, сын Селевка, был занят попытками вытеснить за Геллеспонт многочисленных галлов. Соответственно, Филадельф мог спокойно строить свои планы.
Северный Синай, по его мнению, был наиболее подходящим местом для начала вторжения, и царь решил организовать довольно скромный поход в страну набатеев, прошедший без кровопролитий. Договорившись с набатеями, военачальник Филадельфа двинулся дальше на север, оставил гарнизоны в Идумее и в земле аммонитян, построил Филадельфию (Рабат-Аммон), добрался до Дамаска и провел разведку в долине Тигра и Евфрата. Но продолжить поход не удалось. Опасаясь лишиться путей сообщения, Антиох поспешил на помощь, и рассудительный египетский военачальник решил отступить.
Вряд ли походом руководил сам Филадельф, но хвастался им он так, будто лично командовал солдатами. К тому же царь разрешил жрецам из Пифома вырезать на стеле текст, в котором в самом почтительном тоне выражалась благодарность царю за то, что тот вернул в их храм изваяния богов, украденные Камбизом.
Хотя этот герой, «умелый во владении копьем», не разделил со своими солдатами все тяготы, связанные с военным походом, следует признать, что стратегия, разработанная им для флота, была превосходна. Он продемонстрировал мощь своего флота неподалеку от побережья Малой Азии, а его действия в Палестине заставили Антиоха вступить с ним в переговоры. Из установившегося после этого мира (271 г. до н. э.) Филадельф извлек большую выгоду. Возможно, благодаря слухам его достижения стали казаться еще более значительными, и Феокрит, возможно, краснел, когда писал: «Все море и земля у несущихся рек находятся во власти Птолемея». Тем не менее под власть Египта, очевидно, перешло юго-западное побережье Малой Азии.
Глава 4
Птолемей Филадельф
(продолжение)
Перемирие было выгодно обеим сторонам конфликта, хотя Малой Азии пришлось дорого за него заплатить. Египетская