– Ты садись и ешь. От голода у тебя сообразительность снижается, – подшутил друг. – Говорю, ушёл твой муж. И не морщься, привыкай к замужней жизни, – он подал мне булочки. – Гостья его неосторожно решила подслушать вас, вот тер Артемио и захаживал к ней с предупреждением.
– Меня не интересует, зачем он к ней…
– Это пока, а потом загрызёшь его и себя заодно, – перебил Гирд. – Хелин тоже сначала говорила, что прошлое в прошлом, а затем стала ревновать ко всем и вся, выяснять, было или не было, любил или не любил. Да и я… иногда так хочется набить Айко рожу, – доверительно прошептал он.
– Его отпустили? – вспомнила я.
– Через три дня. Он выдал Дженго.
– Совсем выдал?!
Гирд взглянул на меня так, что захотелось спрятаться. Его глаза, наполненные настоящим сиянием, приводили в больший ужас, чем псевдотьма Тео.
– Поняла. Ем, утоляю голод и становлюсь сообразительней. Наверное, ещё из роли не вышла.
– Конечно, – снисходительно кивнул друг. – Дженго ищут, – продолжил он. – Многие его ищут. Уж слишком большой шум поднялся тогда.
– Папенька знает, – тихо сказала я, когда расправилась с одной булочкой.
– Много?
– Вряд ли. Скорее, смог догадаться кое о чём. Он не говорил со мной, не расспрашивал, но я ведь тут.
– Подробнее, – потребовал Гирд, усаживаясь напротив меня.
– Всё очень просто. Мне грозит опасность. Что делает папенька? Избавляет от угрозы, – развела руками, показывая элементарность рассуждений.
Запустив пальцы в светлую шевелюру, друг несколько раз что-то пролепетал одними губами. Наверное, ругался.
– Не сходится, Джен, – выдал он. – Как он сумел уболтать Артемио жениться на тебе, я ещё могу представить, но «истый» союз… Его Сияние даёт нечасто, что уж говорить о Тьме.
– Ты был у храма?
– Нет. Меня личная жизнь палача не интересует, хотя ажиотаж вокруг его невесты был немалый.
– Два месяца папенька держал меня в полном неведение о происходящем вокруг…
Я начала коротко описывать свою жизнь начиная с момента нашей последней встречи с другом. На самом деле, там и рассказывать было нечего. Папенька запер меня в четырёх стенах, надеясь уберечь от всего, а после выдал замуж.
Не успела я перейти к описанию окончания последнего дня, как Гирд прервал моё повествование.
– Странная у тебя… соседка, – прошипел он.
– О чём ты?
– Слушай, – сказал он, поднимая указательный палец.
Ночная тишина внезапно прервалась женскими протяжными стонами.
– Ой, противно это! – возмутилась я. – Можешь заглушить?
– Не бережёшь ты моё сияние, – наигранно обидевшись, друг махнул рукой, создавая барьер посторонним звукам.
– В храм сходишь и восполнишь с избытком, – отмахнулась я. – Так вот, – вернулась к сбитым мыслям, – всё произошедшее склоняет меня к нескольким выводам. Во-первых, Артемио брака не желал. Во-вторых, папенька знал об этом. В-третьих, у них между собой имеются определённые договорённости, о которых мне, естественно,