В общем, новая жизнь по освобождении – это утопия.
Юрий Сергеевич! Очень хотелось бы знать Ваше мнение: зачем жить? Единственное, что мне остается – это месть! И не просто месть, а жесточайшая! Чтоб окружающие – содрогнулись от ужаса…
Только вот кому мстить? Тем, кто оклеветал, или тем, кто меня посадил???
Но для этого надо выжить. А как???
Коммунисты кричат: Зарубежная пропаганда разлагает людей, ищет в нашем обществе слабых духом, падких на тряпку и т.д., и т.п.
Идиоты!!!
Зарубежные пропагандисты и агенты ЦРУ США – ничтожества перед Советской действительностью.
Те, кто прошел сквозь ад Советского гуманизма, не нуждаются в пропаганде Запада. Они – готовые враги Советской власти. И я – один из этой многочисленной толпы. Нам, хлебнувшим Советской действительности в натуральную величину – остается только ждать своего часа. Поневоле на память приходят строки: «И верю я – взойдет она! Звезда пленительного счастья. Россия вспрянет ото сна…»
Простите! Звучит слишком патетически, но как до боли близко, точно и метко…
Юрий Сергеевич! Возможно, Вам неприятно читать эти строки, наполненные ненавистью к Советской власти, но я не хочу скрывать от вас, что доведен уже до крайности…
Очень надеюсь получить от Вас ответ.
С уважением. 22.11. 87 г. г.Хабаровск»
В письме и фамилия, и точный адрес… Письмо № 222.
Кто же антисоветчик? – хотелось спросить, прочитав это письмо. Он ли, затравленный до крайности человек? До какой же степени дошла непробиваемость нашей Системы, если она САМА пестует эту ненависть! Да и осталось ли в тех людях, с которыми человек этот столкнулся, хоть что-то советское? А ведь «советское», между прочим, происходит от слова «совет».
«СОВЕТ», согласно словарю В.И.Даля – «сход и съезд людей в условное время, для совместного обсуждения дел. «Жить в совете» – значит в мире, согласии, дружбе». (См. т.4, стр. 257).
Мы привыкли автоматически выборматывать эти слова – «советский, антисоветский», – не вдумываясь в их смысл. Но много ли действительно советского в нашей Системе?
Пресса
Да, казалось бы, мне, писателю, нужно только радоваться столь громкому читательскому резонансу. Я и радовался. Я понимал, конечно, что далеко не все правильно прочитали и приняли повесть, но ведь много, очень много таких, которые ПОНЯЛИ. К тому же ведь далеко не каждый из тех, кого взволновала повесть в журнале, тотчас садится за письмо ее автору, а значит, моих единомышленников много, очень много. Души людей, в которых не погасло, не задушено материальным духовное начало, я представлял себе в виде этаких огоньков во мраке бездуховности на просторах моей страны – они светились везде, они вселяли надежду. Этакое тайное, необъявленное, но крепкое братство