«Б-р-р, какая же противная!» – Карина передёрнула плечами. Но она помнила совет Павлика, что водку надо не нюхать, а пить.
«Пусть и мне будет хорошо и спокойно!» – решительно подумала она. Затем опрокинула себе в рот содержимое стакана и съела маслину из пакетика, лежащего на столе (это она сама же и нагребла сегодня маслин с тарелки на мойке, чтобы было что дома вечером поесть).
Однако сон не шёл. Вместо того чтобы, как Марина, забыться и тихо лежать в объятиях Морфея, Карина начала мучиться. Её замутило, поплыли перед глазами шкафы, стол, окно, рисунок ковра начал извиваться и приобретать объёмные формы, в голове стало тупо и противно, потекли слёзы. Карина вновь вспомнила всё обидное, случившееся за сегодняшний день, пошатываясь, подошла к окну и посмотрела в тёмную даль ночной Москвы.
Должны. Теперь они с Мариной долго и нудно будут должны. Они будут зависеть от этого долга, будут отрабатывать, и этот долг станет висеть камнем, не давать покоя, разгонять радость и давить мечты.
Карина не могла чувствовать себя перед кем-нибудь в долгу, даже перед родной сестрой. Если в детстве у неё ломался вдруг карандаш и Карине приходилось брать Маринин, она спешила скорее его отдать. Такие мелочи лихую Марину никогда не интересовали, и она практически никогда не замечала, что Карина так волнуется из-за того, что ей пришлось попросить.
Приехав в Москву, они устроились жить на квартиру к своей тётке – маминой двоюродной сестре. И если Марину мало занимал вопрос, нужно ли платить тёте Веронике за проживание в квартире из трёх комнат, где, кроме самой тётки и её собачки, больше никто не жил, Карина немедленно обговорила с родственницей этот вопрос и хоть на минимальной сумме оплаты, но настояла. «Чтобы мы не чувствовали, что что-то должны ей, глупая!» – так объяснила она сестре необходимость платить за квартиру милейшей старушке.
«Правильно! – Марина поняла это для себя так, как обычно понимала. – Чтоб никто нам не мог сказать, что мы из милости тут живём. Так нас никто ничем попрекать не будет. Молодец, Каринка! Как-то я сразу об этом не подумала. Голова ты у меня, ух, голова! Только трусливая, цены себе не знаешь».
И вот теперь снова долг. Долг такой, что, как подумаешь, зубы ломит. Что делать? Как выбраться? Как можно жить, не получая зарплату, как сделать так, чтобы чаевых стало вдруг больше, чтобы денег на всё хватало, чтобы не уставать, чтобы не унижаться?
Карина чувствовала, что расслабиться она не может совсем, что, наоборот, её всю сжимает, комок подступает к горлу – или это горькие мысли материализовались и рвут её изнутри? Карина схватила сразу несколько маслин, затолкала их в рот, принялась жевать, силясь проглотить как можно скорее, чтобы хоть как-то протолкнуть комок внутрь, обмануть его. Но тут внутри неё родился спазм, видимо, никак не хотел ещё детский Каринин организм принимать в себя водку. У Карины потемнело