Затопит верой все миры мои, —
И сердце снова в радости сорвётся
От нежной, удивительной любви.
Уста мои согреют лоб твой мудрый
И поцелуй оставят до утра,
А ты отдашь мне в белых кольцах кудри,
Пока я не шепну тебе: «Пора…»
Пора связать в тоске безумной руки
До тех, все понимающих, минут…
Я верю: миги горестной разлуки
Нас к алтарю однажды позовут…
Благодарю я Вас!..
Благодарю, что Вы не рвали струны
Мелодией Любви пленить меня!
Благодарю, что вечер мне безумный
Не предлагали, золотом звеня.
Без фальши жили… Слов не говорили…
Благодарю, что скромности полны,
Ко мне спешили: Вы меня любили…
Я понимала, как любили Вы!
Я это знала и гордилась Вами,
Что мало слов я слышала от Вас,
Я лишь хмелела вашими глазами
И утопала в той любви не раз.
Она не та, чтобы о ней кричали,
Дарили звёзды, строили мосты…
Благодарю, что Вы не обещали
Мне ночь Любви в созвездии мечты!
Я за любовь, чтоб солнце выгорало,
Чтоб от восторга сердце грудь рвалО
И чтоб от страсти вдруг не умирало,
А чтоб сияло, чтоб жило Оно…
.
Благодарю, что Вы не рвали струны
Мелодией Любви сразить меня!
Благодарю, что вечер мне безумный
Не предлагали, золотом звеня…
Надо мной тишина…
Тишина за окном… Надо мной тишина,
Будто жизнь прекратила дебаты…
Может, в повести этой есть наша вина?
Может, мы в тишине виноваты?
Может, мы пожалели друг другу слова,
Что когда-то взлетали, как птицы,
И неслись сквозь дожди и сквозь зло, где молва,
Сквозь заборы, преграды, границы.
Тишина надо мной… Ах, какая она!
В ней мелодия есть и услада,
И тревога в любви… Мне нужна тишина:
Я советуюсь с нею… Мне надо!..
Можно думать о Вас, можно встречу познать,
Можно дождик послушать над крышей,
Прикоснуться к губам, чтоб ответ прочитать,
Но она среди нас ещё тише…
Среди ромашек белых…
Поверю я… Сорвусь и побегу,
Чтобы прильнуть к груди твоей мятежной,
И, наслаждаясь радостью безбрежной,
Там, вдалеке, на ситцевом лугу,
Обнять тебя среди ромашек нежных
И помолчать… Сердца пусть говорят,
Которые устали, ожидая,
Желанного до одури свиданья…
И губы от вкушения горят
И шепчут что-то, сладко замирая…
И лишь потом возьмёшь мою ладонь,
Сжимая до истомы и до боли,
И зацелуешь хрупкую в неволе —
В своей руке, горячей, как огонь, —
И мы затихнем вмиг в счастливой доле…
И облака тотчас