Злата встряхнула головой, отгоняя печальные мысли.
В конце концов, до весны еще надо было дожить.
Она никогда не держала в руках ничего тяжелее иголки. А теперь руки стерты в кровь. Пальцев на ногах почти не чувствует. И этот треклятый мороз, и снег по колено, и тяжеленная вязанка хвороста…
Злата закусила губу, подхватила веревку, которой была обмотана сегодняшняя ее добыча, и побрела дальше.
В какой-то миг перед глазами все поплыло, княгиня пошатнулась, грубой рукавицей провела по лицу, стряхивая с ресниц иней… И обомлела.
Под кустом боярышника, усыпанного тревожно-алыми ягодами, в снегу лежал человек. Он был совершенно голым, но при этом живым и как будто без чувств, застыв в позе новорожденного. И, вне всяких сомнений, это был мужчина, худощавый, весь исчерканный белыми метками шрамов. Длинные черные волосы кляксой расплескались по снегу, закрывая лицо.
Злата тихо выругалась, поминая Хенешевых тварей.
Все это просто не могло быть по-настоящему. Ну откуда посреди зимнего леса, на нетронутом снежном покрывале, взяться голому мужику? Разве что разбойники шалят поблизости, но ни о чем таком в деревне не говорили. К тому же, вокруг этого мужчины снег казался совершенно нетронутым. Как будто боги решили посмеяться и просто подложили его туда, под куст…
Злата еще раз внимательно огляделась по сторонам. Сомнений не оставалось: они совершенно одни в заснеженном лесу. И что теперь делать?
Первым ее порывом было спокойно пройти дальше, дотащить хворост до своей избушки и позвать старосту. Но потом пришло понимание, что сейчас на счету каждое мгновение, и скорее всего старосту она приведет уже к совершенно оледенелому и бездыханному телу.
«А тебе не все равно?» – ехидненько прозвучал голос здравого смысла, – «ты понятия не имеешь, что это за мужик. А если это вообще выходец из Темного Княжества?»
Злата всхлипнула, мотнула головой. А затем, проваливаясь в снег и чувствуя, как он набивается под штаны, двинулась к своей находке.
Долго не могла решиться прикоснуться. Затем потрогала плечо – нет, определенно он был жив, хоть и без сознания. Оглядела всего. Тело казалось молодым, сухощавым. Злата осторожно отбросила с лица черные, что вороново крыло, волосы. Лицо мужчины ей понравилось: не красавец, как владетельный князь Велеслав, но и не урод. Высокие скулы, черные брови с капризным изломом, острый нос. Ресницы слиплись стрелками. И, судя по всему, нездешний. Вместо окладистой бороды, положенной всякому уважающему себя мужчине, густая черная щетина покрывала подбородок, едва тронув при этом щеки.
– Эй, – шепотом позвала Злата, – что с тобой?
Ответа не последовало. И тогда, злясь на себя и весь мир в придачу, Злата ухватила незнакомца за руки, изо всех сил потянула на себя. Потом решила, что далеко вот так они точно не уйдут. Подумала-подумала, стянула шубейку – благо что под ней одежды было как на капусте листьев. Кое-как уложила мужчину на шубу, завернула его, обвязала веревкой, пропустив ее под мышками. И потащила.
В конце концов, деревня была не так уж и далеко. А она, как ни крути, здоровая молодая женщина. Ну, почти здоровая…
***
Она и сама не знала, как ухитрилась дотащить тяжеленного мужика до своего дома. Но, задыхаясь, смаргивая пляшущих перед глазами серых мошек, перевалила безвольное тело через порог и плотно прикрыла дверь. Злата прислонилась к косяку и долго хватала ртом воздух. Сердце безудержно колотилось о ребра, в ушах шумело. А еще с некоторым раздражением она подумала о том, что притащила к себе непонятно какого мужика, а хворост оставила в лесу, и это значило, что за ним придется возвращаться. Но зимой день короток, за крошечным мутным оконцем начинало темнеть, и Злата поняла, что уже никуда не пойдет. Кряхтя, она кое-как подтащила свою находку ближе к печи, выдернула веревку, развернула шубейку. Мужчина, хвала Тефу, дышал. На бледных щеках появился нездоровый румянец. Злата потрогала бледный лоб – он оказался горячим.
– Тьфу, – она резко выпрямилась.
Надо было что-то делать, но что?
Она понятия не имела, как лечить.
Не княжеское